Но я и сама мало что понимала. Я выглянула в окно и у дороги, по которой мы неслись, увидела знак старой магистрали. На нем была странно изогнутая закорючка, предупреждающая водителей об опасных поворотах впереди, и в это быстрое мгновение – когда увидела его и когда он остался позади – я вдруг осознала, как далеко мы уехали от всего, что было мне знакомо, так далеко, что я никогда не смогу вернуться к Руби.
И может быть, это случилось тогда, а может быть, в тот короткий момент, когда мы проехали знак и въехали в другой город, но ее крики смолкли, а холодное, костлявое лицо больше не прижималось к моей ладони. В эту самую секунду я больше не чувствовала ее рядом и упала на сиденье, которое вдруг оказалось пустым.
Я больше не сжимала ладонью ее рот – потому что больше нечего было сжимать. Рядом со мной никого не было.
Я повернулась к мальчишкам. Они спорили, какой диск поставить в магнитолу. Оуэн сидел ко мне спиной и смотрел в окна. Мы были в десяти, может быть пятнадцати, минутах езды от Хай-Фолз.
Я похлопала по сиденью. Потом села прямо и посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида.
Как только мы пересекли границу города, девчонка, которая теснилась рядом со мной на заднем сиденье, чей рот я только что сжимала рукой, чье имя проклинала, – Лондон – исчезла.
– Стоп! – закричала я во все горло. – Остановите машину!
Парень за рулем резко свернул направо, и автомобиль, дернувшись, остановился у обочины. Мои руки были на месте, голова на плечах, мое тело не было повреждено – все, как и должно быть. Я безумными глазами оглядывала машину – ее не было на сиденье рядом со мной, ни спереди, ни сзади, где все пространство занимали огромные динамики. Я крутилась на месте, всматриваясь в пустоту дороги позади нас. Она… выпрыгнула из окна, когда я отвернулась?
Иначе как еще она могла исчезнуть?
Музыка затихла, и все четыре парня уставились на меня во все глаза. Сквозь тишину до нас доносился шорох листьев, едва слышные порывы ветра раздували наши волосы, и время от времени раздавался тихий скулеж, пугающий и по-настоящему отвратительный звук – мне потребовалась целая вечность, чтобы понять, что этот звук издавала я сама.
– Какого черта! – закричал парень за рулем.
– Что она приняла? Оу, что ты ей дал?
– Ничего я ей не давал. Может, она сама что-то приняла, мне откуда знать?
Они говорили об мне так, словно меня с ними не было.
– Почему она кричала? По-моему, у меня лопнули перепонки.
– Чувак, что на нее нашло?
– Где мы? – наконец подала голос я.
– За Розендейлом, наверное, – осторожно глядя на меня, ответил водитель. – Может, в Стоун-Ридже.