Мы оба посмотрели на противоположный берег. Было слишком темно, чтобы разглядеть его, и луна спряталась в облаках, но он был там, мы знали. Если бы я поплыла отсюда по прямой в темную пустоту впереди, если бы продолжала спокойно грести, я бы когда-нибудь добралась туда. Если бы… они не подплыли и не поймали меня.
– Нет, – ответила я. – Потому что ты не станешь снова просить меня об этом. Это слишком опасно.
Руби ничего не ответила. Я забрала у нее фонарик и повернула на ее лицо. Она настороженно смотрела на воду, как будто ожидая, что оттуда вот-вот выплывет змея и обмотается вокруг ее ноги. В то же время ее глаза блестели, а голая нога была вытянута вперед и зависла над водой – она как будто ждала, осмелятся ли они схватить ее, бросала им вызов.
Она толкнула меня локтем.
– Отойди, Хло. А то еще свалишься.
Я слезла с валуна и перебралась на другой, подальше от воды.
Спустя какое-то время Руби окликнула меня.
– Хло? – Она сидела на соседнем камне, но ее голос звучал как будто издалека. – Который час? Как долго их уже нет?
Я вытащила телефон и посмотрела на время. Может, с отъезда Оуэна и Лондон прошло полчаса, я не была уверена. Затем сказала Руби, который час.
На какое-то мгновение сестра сосредоточилась на этом, а потом закрыла глаза и изнеможенно опустилась на твердый холодный камень.
– Что случилось? – спросила я.
– Я неважно себе чувствую, – ответила она. – Я очень, очень устала.
Я знала, что сейчас она пыталась что-то сделать, мысленно, внутренней энергией, заставить мир играть по ее правилам. Но казалось, что она умрет вперед от переутомления.
– Руби, стой. Сядь.
Она медленно встала, словно это стоило ей огромных усилий.
– Посмотри на мои глаза, Хло. Мне кажется, у меня морщины. Как у меня могут быть морщины, когда мне всего двадцать один год? Ты когда-нибудь слышала о таком?
Она подняла фонарь, чтобы посветить на свое лицо. Яркий свет омывал ее со всех сторон, и на ее лице действительно были морщинки, которых я раньше не замечала. Никогда еще я не видела ее такой усталой.
– Что происходит?
– Баланс, Хло… Ты берешь, ты отдаешь. Ты толкаешь, тебя толкают в ответ. Тебя за нее, ее за тебя. По-моему, они так взбесились, потому что я погналась за двумя зайцами сразу – хотела, чтобы жили и ты, и она.
– Но что они собираются делать? – Мне стало страшно.
– Может, мне отрубить себе руку и отдать ее им? – Руби начала говорить какую-то чушь. – Я это сделаю, сделаю, если нужно. Если благодаря этому ты сохранишь свою.
– Окей, – сказала я. – Но о чем ты сейчас говоришь?
Сестра медленно подняла руку, по-прежнему соединенную с ее плечом, и показала на деревья в отдалении.