– Паровой свисток, – объяснила она. – Но представь, как он свистел снова и снова – на протяжении часа. Целый час, чтобы у людей было время уйти. Но потом звук затих, и несколько секунд стояла такая тишина, что слышно было лишь как чирикали на деревьях птицы… ну, знаешь, конечно, если бы только они не выжгли лес и не убили всех птиц. Паровой свисток умолк. И хлынул поток воды. А что было потом, мы с тобой прекрасно знаем.
– А те девочки? – спросила я.
Она перевела взгляд на воду, и я за ней. Это и был ее ответ.
– Значит, после всего этого старшая сестра потеряла младшую, – сказала я. – Разве нет?
– В смысле? – непонимающе спросила Руби. – Ты меня не слушала?
Конечно, слушала. Я пыталась услышать – и понять.
Я снова повернулась к водохранилищу и взглянула на его спокойную, ровную гладь. По коже пробежали мурашки. Никто не подумал бы, что там, внизу, есть что-то живое, даже рыба. Но мы-то с сестрой знали.
Я взглянула на Руби, в ее лице что-то изменилось. Щеки алели, губы покраснели без всякой помады, глаза стали зелеными, как листва на деревьях – но то было лишь на поверхности. Она не позволяла мне увидеть, что скрывалось под этой маской.
Это было как-то связано с водохранилищем, я была уверена на все сто. И с Олив.
– Зачем ты рассказываешь мне это, Руби?
– Я просто хотела, чтобы ты знала, – с невинным видом ответила она.
– Какое отношение к нам имеет вся эта история с Олив?
Сестра открыла рот. И тут же закрыла, потому что снизу, со стороны двора, до нас донеслись голоса. Джона вернулся, вместе с Лондон.
Руби подошла к самому краю «вдовьей площадки» и, перегнувшись через перила, крикнула:
– Вы поменяли колесо?
Они что-то ответили ей, и она повернулась ко мне.
Руби забыла захватить с собой солнечные очки и поэтому смотрела на меня, прикрывая глаза рукой. Так она видела меня всю, а вот я ее – нет.
– Лон говорит, что собирается в город, чтобы потусоваться со своими подружками, теми девчонками, не помню, как их зовут, – сказала Руби. – Она спрашивает, не хочешь ли ты тоже поехать.
– Я?
– Да, ты. Она приглашает тебя.
– Это ты ее попросила?
Сестра не ответила.
– Наверное, тебе следует поехать. Я уже говорила, – она постучала себя по голове, – у меня начинается мигрень.
Руби убрала руку от глаз и слабо улыбнулась. Когда солнечный свет полностью осветил ее лицо, вид у нее и правда был какой-то больной, что странно: совсем недавно она выглядела почти самим совершенством.
– Уверена?
– Да-да.
Мне не очень верилось в ее историю с головной болью. Она продолжала поглядывать на водохранилище, как будто ей нужно было решить с ним какие-то вопросы. Но для этого ей нужно было избавиться от меня.