Из дома до нас донеслись звуки тяжелых шагов. Кто-то поднимался по лестнице – Джона. Руби наглухо закрыла окно, чтобы он не смог выйти к нам.
– Я рада, что мы обо всем поговорили, – сказала она.
Потом подошла к противоположному концу площадки, которая смотрела на подъездную дорожку и дорогу в город и где, развернувшись к нему спиной, мы могли забыть о существовании водохранилища.
– Хлоя, иди сюда, посмотри, – сказала сестра.
Наполненные гелием воздушные шарики тянулись к небу, но она крепко привязала их красные ленты к перилам, чтобы ни один не улетел, хоть они и пытались. Здесь, рядом с водой, было ветрено, причем куда больше, чем в любом другом месте города, за исключением самой вершины горы Оверлук.
Я последовала за ней и села на ее шезлонг.
– Для чего они? – спросила я, осторожно подбирая слова – после того, как она рассказала мне то, что рассказала, хотя я подозревала, что о многом Руби умолчала.
– Угадай.
– Мы собираемся устроить вечеринку?
Руби притворилась, что ее сейчас стошнит в кулак.
– Пригласить сюда людей? Людей из города? Сюда? Чтобы нам нужно было говорить с ними, кормить своей едой, а потом стирать с наших стаканов отпечатки их губ? – Она, похоже, была шокирована моим предложением.
– Значит, никакой вечеринки?
– Нет, слава богу. Но шарики вроде как все равно для них…
– А где ты их взяла?
– В магазине, где еще? Там же можно их заправить и все такое. Когда я увидела такие на лужайке у стадиона, мне в голову пришла одна идея.
Лучи солнца осветили голову Руби, и стала видна хна в ее волосах. Сестру охватило волнение. В свете дня она выглядела куда уравновешеннее, чем ночью, когда показалась мне почти дикой. Однако ее глаза лихорадочно блестели, и вряд ли от солнца.
Она снова собиралась сделать что-то невероятное – я прямо-таки ощущала это: Руби словно взобралась на опасный край высоты и собиралась прыгнуть с него с разбега.
– Смотри, – все так же показывая на шарики, сказала она.
И тут я заметила, что на шариках ее аккуратным почерком написаны сообщения. Каждая буковка была старательно выведена тонкой шариковой ручкой. Но это не были ее невинные послания типа «Руби передает привет», которые она оставляла внутри мебели Джоны, или типа «Руби была здесь», как на кирпичной стене городского кредитного союза. Нет, это были маленькие приказы:
Принеси мне молочный коктейль
Закопай в своем саду восемь долларов и отметь место красной лентой, чтобы я смогла их найти
Оставь на своих ступенях хорошую книгу, чтобы я могла взять ее почитать
Пригласи меня на танцы и позволь отказать