— Мой адвокат, господин Бурдон.
Один из теноров адвокатского сословия, бывший его старшина, кандидат на кресло во Французской академии.
Державшийся отстраненно, с большим достоинством, Виктор Ламотт сел, чуть приволакивая ногу и лишь мельком взглянув в сторону Флорантена.
— Полагаю, господин комиссар, что у вас были веские основания для вызова моего клиента? Мне стало известно, что в субботу вы прибегли к очной ставке, оспаривать закономерность которой я в данную минуту воздержусь.
— Садитесь, мэтр, — только и ответил Мегрэ.
В этот момент появился Жанвье, подталкивавший в кабинет возбужденную госпожу Блан, которая при виде хромого встала как вкопанная.
— Входите, госпожа Блан. Сделайте одолжение, присядьте.
Глядя на нее, можно было подумать, что она неожиданно столкнулась с новой проблемой.
— Кто это? — спросила она, указывая на господина Бурдона.
— Адвокат вашего друга, господина Ламотта.
— Вы арестовали его?
Никогда еще Мегрэ не видел ее такой ошеломленной.
— Пока нет, но сделаю это, не откладывая. Вы признаете, не так ли, что именно этот господин в среду на прошедшей неделе, возвращаясь от госпожи Папе, вручил вам две тысячи двести франков в обмен на ваше молчание?
Она только крепче стиснула зубы.
— Вы поступили опрометчиво, господин Ламотт, вручив ей эту сумму. Она вошла во вкус и решила, что ее молчание стоит больше.
— Понятия не имею, о чем вы.
Адвокат нахмурил брови.
— Объясню вам, почему из всех подозреваемых я выбрал именно вас. В субботу госпожа Блан, к которой я приставил своего человека, улизнула от слежки, воспользовавшись магазином с двойным входом. Она хотела повидаться с вами, чтобы потребовать у вас дополнительную сумму. Она спешила, поскольку боялась, что с минуты на минуту вы будете арестованы.
— Я не встречался с этой женщиной в субботу.
— Знаю. Важно то, что она вас искала. У каждого из вас был свой день: у Франсуа Паре — среда, у Курселя — ночь с четверга на пятницу, Жан Люк Бодар не так четко придерживался распорядка. Обычно деловой человек из провинции, каждую неделю проводящий в столице по нескольку дней, возвращается домой в субботу. Но не вы, ведь вторую половину субботнего дня вы отвели госпоже Папе. Привратнице это было известно, и потому она пыталась связаться с вами. Откуда ей было знать, что на этот раз вы покинули Париж накануне, в пятницу, поскольку вам не предстояла встреча с Жозефиной Папе.
— Ловко придумано, — заметил адвокат, — но сомневаюсь, что суд удовольствуется столь легковесным обвинением.
Привратница не произнесла ни слова, она словно окаменела — такой Мегрэ не видел ее еще никогда.