Я зашагала по темному коридору в сторону света и вновь оказалась в порноротонде. На экранах в этот раз была Стелла Крестт — живая, воодушевленная, полная жизни. Я раньше никогда не видела ее «в действии». Нагишом она каталась на кровати, извивалась, как змея, показывая камере все свои прелести: вульва крупным планом (ни единого волоска!), идеальные, словно выточенные из мрамора, бедра, тощие белые ножки. Изображение повторялось на каждом экране — стая белоснежных голубок с распростертыми крылами, вот на что это было похоже.
Столько всего находило свой путь в киску Стеллы: фаллоимитаторы, члены, пустая бутылка из-под «Кока-колы», «католические четки» с крестом (неудивительно), мужской кулак. Я закрыла глаза, чтобы как можно скорее забыть эти образы, но отчетливо видела в голове влагалище Стеллы, словно изображение отпечаталось на веках. У Стеллы не было ничего, кроме этой выбритой щелки между ногами, кроме этого слота для монеток, как у торгового автомата. Все женщины, которых я видела на экране, были такими. Я не была такой.
Я вспомнила и другое изображение — моя утроба на экране устройства для УЗИ.
С все еще с закрытыми глазами я повернулась в сторону двери (надеюсь) и внезапно врезалась в кого-то.
— Не закрывай глаза, — услышала я женский голос, — эта комната для того, чтобы открыть тебе глаза по-настоящему.
Передо мной стояла женщина с обожженным лицом и снисходительно улыбалась. Я уже видела ее в «Доме Каллиопы» в день, когда пришла туда с Марло для подготовки к «повышению коэффициента сексуальности». Помню, она тогда грызла яблоко. Помню, я тогда мысленно окрестила ее обитательницей паноптикума. Цирка уродов.
— Прости, что напугала тебя. Я Сана, — представилась она. Она произнесла «Санаˆ», с ударением на второй слог. Она нажала на кнопку на панели управления рядом с арочным проемом — входом в порноротонду — и слегка приглушила звук, но видео так и продолжало транслироваться на экраны. С приглушенным звуком эти сцены вне контекста походили скорее на кадры из фильма ужасов — глаза женщины распахнуты, рот раскрыт, лицо скривилось.
— Ты можешь выключить эти видео? — спросила я ее.
— Они не выключаются, — сказала она. — Включены все время.
Видимо, порнография здесь была вместо обоев.
Сана рассказала, что работает наверху с Вереной и что это она принесла мне завтрак и газетные вырезки. Она выглядела как уроженка Ближнего Востока, говорила с приятным для уха, но слабым акцентом. Теперь я могла вблизи взглянуть на ее обезображенную огнем половину лица. Я снова подумала, что ее щека выглядела так, будто когда-то расплавилась и застыла заново. Шрамы и ожоги покрывали лицо, шею и исчезали под одеждой. Левая же сторона лица была безупречной. У Саны было два совершенно разных профиля, словно в ней жило две женщины.