— Хорошо, но представь на минуту, что это так. Ты вкладываешь всю свою боль в шар и отпускаешь его. И она уплывает в небо. Как ты себя чувствуешь после этого?
Если я отпущу свою боль, во мне останется лишь черная дыра, которая поглотит меня без остатка. Это я была бы воздушным шариком, парящим в небесах, а не наоборот. Ничто больше бы не тянуло меня вниз, ничто не привязывало бы меня к земле. Моя боль была моей гравитацией.
— Без боли я больше не буду собой.
— Да, боль занимает много места. Но что, если заполнить дыру внутри чем-нибудь другим. Любовью, например? В нашу первую беседу ты сказала, что хочешь быть любимой.
— Не могу представить, чтобы кто-то полюбил меня с такой-то внешностью.
— Просто потому, что ты никогда не позволяла себе представить это. Как кто-то искренне полюбит тебя, если ты сама себя ненавидишь?
— Я знаю, чего ты хочешь, Верена. Хочешь, чтобы я отменила операцию. Осталась такой. — Я провела руками по животу. — Я не знаю, как жить той жизнью, которой ты просишь меня жить.
— В «Доме Каллиопы» много женщин, которые избрали иной путь. Это возможно.
— Значит, мне придется жить в «Доме Каллиопы» всю оставшуюся жизнь?
— Нет, конечно. Думай о «Доме Каллиопы» как о промежуточной станции.
Я взяла блокнот Литы — он лежал рядом со мной на кровати — и снова пролистала те страницы, где она писала о мужчинах, которые фоткали меня в продуктовом магазине и смеялись, о подростках, которые меня оскорбляли.
— Думаю, все же есть кое-что хорошее в том, чтобы быть жирной, — сказала я. Было довольно приятно произнести слово «жирная». Я всегда избегала этого слова, у него была такая же тяга, как у грубого слова «жопа», такая же сила, как у запретного слова на «ж» — «жариться» (Марло бы понравилось!); весь рот жужжал вместе с тобой, произнося это звонкое «жир». — Потому, что я жирная, я могу видеть и недостатки других людей. Если бы я выглядела как нормальная женщина, как ты, например, я бы никогда не узнала, насколько люди жестоки, лицемерны, ограниченны. Я вижу иную сторону человечества. Те парни, с которыми я «ходила» на свидания вслепую, обращались со мной как с недочеловеком. Если бы я была худой и красивой, они повернулись бы ко мне другой стороной, насквозь фальшивой. Но из-за того, что я выгляжу так, как выгляжу, я знаю, каковы люди на самом деле.
— Объясни, почему это хорошо.
— Это как… особая сила. Я вижу настоящего человека за его маской. Я не живу во лжи, как многие женщины. Я не идиотка.
— А Алисия идиотка?
— Алисия жаждет одобрения всех этих ужасных людей.
— А чего жаждет Плам?