Я поспала немного, затем спустилась вниз, чтобы приготовить ужин; впервые за этот день я чувствовала себя совершенно спокойной и уравновешенной. Руби сидела за кухонным столом, перед ней — рюмка и бутылка текилы.
— Плохой день? — спросила я.
— Худший.
Она рассказала мне, что Управление по санитарному надзору одобрило «Отуркенриж», несмотря на все кампании Верены и Руби против препарата.
— Сказали, опасности от ожирения перевешивают потенциальные опасности от употребления «Отуркенрижа».
Я перебралась с разделочной доской за кухонный стол и села напротив Руби, чтобы мы могли разговаривать.
— Это еще не конец, — уверяла я ее, нарезая баклажан кружочками. — Вы повысите уровень осведомленности, привлечете внимание к проблеме. Я вам помогу.
Но Руби молчала. Она осушила рюмку и налила еще. Когда она опустила бутылку на стол, то покосилась на телевизор — он был включен, но звук был приглушен.
— Смотри, смотри! — закричала она. Новостная лента в нижней части экрана будто кричала огромными буквами: «РАСКРЫТА ЛИЧНОСТЬ ДЖЕННИФЕР».
Я уронила нож на разделочную доску и ринулась к телевизору, чтобы увеличить звук.
— Спасибо Господу на небесах, — театрально подняла глаза к небу Шэрил Крейн-Мерфи. — Это правда. Наконец мы знаем, кто такая Дженнифер.
* * *
Soledad[35]
Медицинский специалист сухопутных войск Соединенных Штатов Соледад Аяла приближалась к провинции Хост на юго-востоке Афганистана, вместе с колонной в одном из армейских вездеходов она направлялась на Базу передового развертывания в Салерно, которую здесь называли «Городом ракет». Она и еще одна врач были единственными женщинами в подразделении, и сейчас они тряслись на военном джипе в конце колонны, одетые в форму цвета пыли и вооруженные карабинами М4.
Ремешок шлема больно впивался в кожу, под ремешком она была красной и воспаленной; Соледад ощущала соль на губах, чувствовала, как пот ручьями стекает по шее. Она подняла руку, чтобы утереть лицо. За окном джипа все выглядело как пустыни Невады или Аризоны; об этом она и писала домой, надеясь, что это поможет ей и Люс думать о том, что их разделяет не такое уж и большое расстояние. В письмах Соледад рассказывала Люс об обезьянах и о забавных звуках, которые издавали животные. Такое могло бы понравиться ребенку, но Люс была уже давно не малышкой. Люс изменилась. Из школы приходили жалобы: девочка курила и прогуливала занятия. Вступить в вооруженные силы было ошибкой — Соледад поняла это слишком поздно, — но после смерти отца Люс она так отчаянно нуждалась в деньгах и так хотела поступить в колледж. Она получила два диплома — бакалавра социологии и магистра феминологии — и теперь платила за них.