— Что бы она ни сделала, она сделала это для Люс, — ответила Джулия.
— Скажи мне.
— Не могу. Тебе же лучше, если не будешь знать. Поверь мне.
— Но, Джулия, я не смогу вам помочь, если не буду знать всей правды. Ты просишь меня стать частью этого.
Открылась дверь в дамскую комнату, и Джулия приложила указательный палец к моим губам. Послышался звук льющейся воды, затем шум сушилки для рук. Через несколько минут дверь в туалет снова открылась и захлопнулась.
Она убрала палец, кончик его был испачкан губной помадой.
— Аметистовая слива?
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю все оттенки губной помады.
— Не меняй тему, Джулия.
— Пожалуйста, больше не спрашивай меня ни о чем. Просто знай, я не хотела ни во что ввязываться. Но она пришла ко мне за помощью, и я не смогла прогнать ее. — Голос Джулии дрожал. Крошечная трещинка в ее броне. — Мне страшно, Плам.
Слова давались ей с трудом, голос срывался, непривычный к эмоциям… и правде.
Я испугалась, что она расплачется. Я уже видела, как она теряет контроль, и я боялась, что это произойдет снова. Я не представляла, что делать, если Джулия сорвется сейчас.
— Все хорошо, — сказала я, заправляя ее волосы за уши. — Я тебе верю.
Я чувствовала ее страх. Я вспомнила о мужчинах с автоматами, вертолетах, специально обученных собаках. Меня охватывал ужас только при одной мысли об этом.
— Так темная сторона Плам поможет нам или нет? — спросила она.
Нам? Я всегда думала о Лите и Джулии как о напарницах.
— Я подумаю об этом, — ответила я. Это, казалось, успокоило ее. Ее лицо было так близко от моего, почти одно дыхание на двоих. Она склонилась ко мне и поцеловала. Нежный, долгий поцелуй. Теперь «Аметистовая слива» была и на ее губах.
— Прости меня, — прошептала она. — Но если со мной что-то случится, я бы жалела, что не сделала этого.
Меня накрыло жаром.
— «Нежная роза», да? Я знаю каждый оттенок румян тоже. — Она открыла дверь в кабинку. — Подумай о моей просьбе, — сказала она и ушла.
* * *
Выйдя из кафе, я полной грудью поприветствовала ночной воздух, бодрящий, словно брызги холодной воды на лицо. Джулия и раньше выбивала меня из равновесия (хотя о каком равновесии можно было говорить в моей жизни?), но в этот раз она превзошла саму себя. Лита скрывалась, и ей нужна была моя помощь. Может, Джулия и ее сестры прячут Литу в мансарде? Нет, это было бы слишком рискованно. Лите не следует появляться в Нью-Йорке.
Я рассеянно шла сквозь темноту, уставившись на черные ботинки; их громкий топот по асфальту заглушал для меня все остальные звуки. Мои губы еще хранили вкус поцелуя Джулии, и я стерла его, испачкав тыльную сторону ладони «Аметистовой сливой». Я все еще могла бросить все это, забыть про Джулию и Литу. Могла высвободиться, ведь я не сделала ничего ужасного или необратимого. Я согласилась написать книгу Джулии, но это не было преступлением, в отличие от того, чтобы дать Лите денег на побег. После такого я могла угодить в тюрьму, и мое имя бы появилось в газетных заголовках, навсегда связанное с дурной славой Литы. Я думала, что хочу быть преступницей. Теперь я не была так уверена.