— Мне пора идти. Можешь занять этот столик.
— Постой. Я не расслышал твоего имени.
— А я тебе его не говорила.
Я сложила вещи. Когда уже собиралась уходить, двое высоких мужчин отошли от бара, и мне открылся обзор на столик в углу в другой стороне: за ним толпились три женщины и двое мужчин. Они смотрели в нашу сторону, привставая со своих стульев, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Все, что я видела, — это подпрыгивающие светлые и темные гривы — так люди из компашки тряслись от смеха. Когда они заметили, что я смотрю, тут же замолкли.
— Твои друзья? — спросила я у Мейсона.
— Ага. Но они не против, если я оставлю их ради такой красотки.
Я вспыхнула во второй раз за этот вечер, но не как «Нежная роза», потому что я не смутилась, и польщена я не была. Я снова села. Мне нужно было принять важное решение, но и такое я не могла просто так оставить.
— Скажи свое имя, — вновь потребовал Мейсон.
— Меня зовут Дженнифер.
С первой страницы газеты Лита следила за мной из-под своих начерненных ресниц. Мейсон никак не отреагировал.
— Я Дженнифер, — вновь повторила я, но в глазах парня не было ни страха, ни тревоги. «Дженнифер — это наши дочери, сестры, матери и жены».
— Ты никак боишься? — Мейсон отхлебнул пива из своей бутылки. — Просто расслабься, детка.
Я не знала, какую игру он ведет, но решила подыграть. Я хотела посмотреть, что он собирался сделать. Он завел непринужденную беседу, как будто мы были старыми друзьями, как будто я хотела говорить с ним, как будто он привлекал меня. Он перескакивал с темы на тему, рассказывал о любви к бейсболу или учебе на юридическом факультете. Его светлая челка постоянно падала на глаза, и он периодически смахивал ее. Довольно неудобная стрижка, но у нее есть свои преимущества: парень, ловким, отточенным движением убирающий челку со лба, многим девушкам кажется романтичным и загадочным.
— Что это за подружка, которую ты ждала? — спросил он и, допив пиво, поставил бутылку на середину стола.
— Она бросила меня. Должно быть, встретила парня. Мужчины находят ее неотразимой.
— Я думаю, ты неотразима.
— Перестань, ты же это несерьезно, — кокетливо протянула я. В голосе кокетство и заигрывание, внутри — кипящая смола. В тот вечер я вышла из дома в коричневом платье с фиолетовыми звездами, чувствуя себя спокойной, уверенной и красивой, но Мейсон и его друзья пытались убедить меня в обратном. Они считали меня шуткой, уродцем, сбежавшим из цирка. «И так оно будет всегда», — подумала я. За последние несколько месяцев я сильно изменилась, но мир вокруг меня — нет. Плам всегда будет объектом насмешек. Отказ от Алисии означал для меня отказ от надежды когда-либо слиться с толпой.