На полном серьезе уже начинаю обмозговывать варианты прорыва. С восемнадцатью патронами шансы на успех – процентов десять, не больше. Если сильно повезет, смогу положить половину своры, но, чтобы нас порвать, оставшихся хватит за глаза. А иначе только сидеть до упора, надеясь на чудо. Там, в Печорской и Муромо-Владимирской Зонах сталкер Художник считался везунчиком. И не без оснований – все кошмары, что мне теперь снятся, как говорят в рекламных роликах к фильмам, «основаны на реальных событиях». Десять раз уже мог кони двинуть, ан нет – хожу пока, общественный кислород расходую. Остается надеяться, что не все везение еще растратил.
Но, может, я потому везунчиком и был, что никогда не сидел на попе ровно, ожидая удачи. Сам ее искал, ловил, брал за жабры, чтобы не ушла. А раз так, то и сейчас нет смысла что-то менять. Беру в руки «Грач», тот, в котором три патрона, и всматриваюсь в ночную темноту, которая для меня уже не совсем непроглядная – а как же еще, если я в нее уж несколько часов таращусь? И сейчас не просто так смотрю, лишь бы что увидеть – у меня определенная цель. Здоровенная, лохматая, с тяжелой башкой и весом на полцентнера с гаком. Кавказ. Он у них вожак. В той степени, насколько это возможно в стае, созданной «животноводом». Догадываюсь, что смерть этого пса ничего не решит, но попытаться-то можно?
Он осторожен. На первый план не лезет. Те, что лезли, сейчас в желудках у собратьев, предварительно продырявленные моими пулями. Но темнота же. Для стрелка без спецэкипировки условия заведомо невыгодные. Собаки этого, конечно, не понимают, но Измененный – вполне. И это тот самый случай, когда человеческий разум из преимущества превращается в недостаток. «Животновод» уже не так тщательно бережет вожака стаи. И я все-таки высмотрел здоровенный силуэт кавказа. Целюсь. Тщательно. У меня один выстрел всего, потом Измененный «проснется» и вновь начнет осторожничать. Далековато, конечно, – почти тридцать метров, но двигается псина грузно, не быстро, и ветра нет. Должен попасть…
Аккуратно выцеливаю тяжелую башку. Выстрел! Кавказ дергается и ныряет головой в землю. Готов. Какое-то время ничего не происходит. Я, конечно, особо не надеялся, но все же… И вдруг поднимается суета. Даже не суета – паника! До сих пор зловеще молчаливые псы начинают истерично лаять. И друг на друга, и просто в пространство.
Родион, чуть было не закемаривший, пока я целился, вздрогнул и ухватился за гребень крыши гаража.
– Что за?..
– Пока не понял. Правда, я кавказа только что подстрелил, но все равно это не должно было…