– Спасибо!
– Пожалуйста. Ты обещал меня вытащить. Даю тебе шанс сдержать слово. – Рита вдруг делает паузу и смотрит на Родиона. Нехорошо так смотрит. – Но он тут лишний.
Инстинктивно заслоняю Родиона собой, хотя и понимаю, что это не поможет.
– Рита, не надо!
Она криво усмехается.
– Второй раз такой трюк у тебя не пройдет. И нечем трюковать-то. Все потратил уже. Он многовато знает обо мне.
– Я тоже.
– Ты – другое дело. Ты свой. Он – нет.
– Если убьешь его, выскребаться из этого дерьма сама будешь! Пальцем не пошевелю! Хватит убийств!
Рита морщится.
– Знаешь, мне это надоело! Тебя, смотрю, не очень-то возмутила смерть этого… – Жест в сторону тела Измененного. – Интересно, почему?
– Этот был врагом. И пытался нас убить. А Родион не сделал ничего плохого!
Рита саркастически хмыкает:
– То есть хочешь убедить меня, что дело не в видовой солидарности? Убивать Измененных – благо, а людей – преступление?
– Видовая солидарность тут ни при чем, – отвечаю мрачно. – Ты вон тоже не человек, между прочим!
Зря я это. У нее сжимаются зубы, а у меня – немеют пальцы и подгибаются от внезапной слабости колени. Удерживаюсь на ногах огромным усилием – я и так-то после ночи на гараже и близкого знакомства с собачьими челюстями, мягко говоря, не в оптимальной форме.
– Ты… – цедит она в сторону, – даже не представляешь, что мне сейчас хочется с тобой сделать!
– Догадываюсь. Не пойму только, что тебя останавливает. Уж точно не видовая солидарность!
Боль. Слабость во всем теле. На этот раз падаю. На ее лице играют желваки, и она медленно приближается. Обреченно думаю, что перегнул палку, переоценив остатки человеческого в Рите, и что вот сейчас она меня убьет. Пистолет выпал, но я все равно не смог бы заставить себя выстрелить в нее.
И тут вдруг кто-то встает между ней и мной. Родион.
– Эй, не трогайте его! Он мой друг!
Зачетная попытка, Родя, молодец! Только неужели ты рассчитываешь, что подобные аргументы остановят Измененную? Но Рита неожиданно хихикает, и слабость отпускает меня.
– Прям друг, да? – насмешливо переспрашивает она и шагает в сторону, чтобы меня видеть. – Ночь на гараже, я смотрю, сближает. Ты быстро заводишь друзей, Художник!
Я с трудом поднимаюсь на ноги, а Родион бросает на меня недоуменный взгляд.
– Почему художник?
– Его вон спроси, – еще раз хихикает Рита и кивает на меня. – Расскажет… если захочет. Но потом. Светает, мальчики, и нам пора. Я бы предпочла встретить утро не в компании человеческих и собачьих трупов.