«Наш поезд прибывает в столицу Советского Азербайджана!»
Как отделаться от этой, сейчас уже ничего не значащей фразы?
Кадыров сидел на берегу Каспийского моря. Волны, словно верный пес, лизали ему ноги. В море уходил пароход. Из трубы валил густой черный дым. Уж не от него ли пятна на солнце?
«Наш поезд прибывает в…»
Прямо кошмар какой-то!
А ведь жена беременна. Совсем недавно она вдруг сообщила ему эту новость. Удивительно нежный, ласковый у нее голос. Обещала родить девочку — так он хотел.
И вот эта проклятая встреча в горах. Митька Тля. Все полетело к черту!
Кадыров больше не мог оставаться со своими мыслями. Вскочил в первый автобус и поехал в центр Баку.
— Г-где тут почта?
Он исписал несколько бланков, прежде чем сочинил текст.
— Вы забыли написать, от кого телеграмма, — напомнила девушка в окошке.
— И т-так поймут.
Леднев уединился с Гулямовым на одной из скамеек больничного сада.
— Надо кое-что выяснить. Вы уж, пожалуйста, извините, что тревожу вас больного.
Леднева интересовал Ергин.
— Что ж, он в самом деле не ночевал в палатке… — И Гулямов замялся.
— Помните, как вы мне рассказывали о Сенине? — спросил майор.
— Ну, Сенин — одно, а Ергин — совершенно другое. Сенин весь нараспашку. А Ергин…
Он все-таки разговорился. Ергин — хороший специалист, в управлении его ценят. Однако человек он сложный, живет по своим законам. Да, действительно пытался ухаживать за Голубевой. Роман у них не получился. Вот тогда он и зачастил на третий участок колхоза «Победа».
— Есть там одна учительница, — произнес Гулямов с досадой. — «Сказка», как говорит Ергин.
«Значит, это его записку нашел Голубев!» — отметил про себя Леднев.
Парторг между тем продолжал:
— Я беседовал с девушкой. Она производит хорошее впечатление. Но я очень уважаю жену Ергина и потому не хотел, чтобы она узнала об этом увлечении. «Кончай!» — настаивал я. Тот только усмехался в ответ. Он знает толк в людях — подобрал себе отличных специалистов. Все у него не просто работают — творят. Вероятно, из-за этого ему многое прощают. И у меня рука не поднялась. Ергин одновременно отталкивает и вызывает симпатию. Вот, скажем, Кадыров: вернулся из заключения, а Ергин на это не посмотрел.
— Вы считаете, что он поступил неправильно? — осторожно спросил Леднев.
— Ну что вы! — геолог даже обиделся. — Когда человек возвращается к жизни, ему, конечно, надо помочь.
— А знаете, Кадыров исчез.