…Река сделала поворот. Горский увидел наблюдательную вышку с красным флагом и белые постройки на заставе. Потом, словно на ладони, предстал весь поселок Реги-Равон.
«Медуза» дала знать о своем приближении длинным, осипшим гудком.
Башенный кран на пристани со скрежетом задрал стрелу. К самому берегу подкатил автопогрузчик. Хилый водитель, муж заведующей гостиницы, где они с Леной временно остановились, высунулся из кабины. На Ефремова у Горского были свои виды: он уже знал темную страницу его биографии.
Наряд пограничников возглавлял старший лейтенант Мансуров. Рядом с ним капитан «Медузы» различил две женские фигурки. Он помахал им рукой и велел подать трап. Первый раз на судне, которым командовал Горский, должен был производиться таможенный досмотр.
Мансуров старался скрыть волнение, с которым в это утро поднимался на борт «Медузы». Как требовала инструкция, он представился капитану и попросил предъявить судовые документы.
— Прошу, — любезно ответил Горский, приглашая в каюту. — Правда, здесь очень тесно, — добавил он, не зная, куда посадить офицера-пограничника. — Ну да уж как-нибудь.
Горский откинул тяжелую крышку сейфа и с независимым видом стал подавать паспорта.
— Судовую роль, — напомнил начальник КПП.
— Ах да, пожалуйста.
Мансуров стал сличать данные паспортов с судовой ролью.
— Вы всегда так тщательно проверяете документы? — спросил Горский.
— Всегда, — сухо ответил Мансуров.
Когда проверка была закончена, Горский сошел на берег, нежно обнял Елену, прикоснулся губами к щеке Людмилы.
Мансуров посмотрел в ту сторону, где стояли сестры и новый капитан. «Почему, — подумал он с раздражением, — мне сегодня снилось, что я никак не мог различить, какая из сестер Елена?..»
Сержант Рощин вошел в кабину, где ему предстояло провести несколько долгих часов, и закрыл глаза, чтобы зрение быстрее адаптировалось. Солнце с его слепящим сиянием и бесконечное песчаное море остались за дверью. Здесь же был совсем иной мир — ведь отсюда можно было видеть на многие сотни километров вокруг.
Рощин включил аппаратуру, и голубыми огоньками вспыхнули контрольные лампочки, заволновались стрелки многочисленных приборов. Прямо по центру яркозамерцал экран.
Наверху, под палящим солнцем, вращалась направленная антенна. Точно повторяя ее движения, здесь, в кабине, на небольшом экране бежала так называемая развертка, освещая то одну, то другую ее часть. За этой освещенной полоской и следил Рощин. Он знал наизусть все отметки дальности. Знал, например, что черные пятна обозначают горы. И что они далеко за границей.