12
Эллен Каттер устраивает масштабную благотворительную акцию в своем доме на Парк-авеню. — Журнал «Нью-Йорк», январь 2005 г.
Возможно ли, чтобы полнолуние продолжалось несколько месяцев? Если возможно, то именно это и произошло с наступлением нового года. Или, быть может, мои звезды выстроились как-то не так, а планеты мои двигались вспять… В подобных вещах хорошо разбиралась Сара. Я знала лишь, что происходит нечто странное, обусловленное космическими силами. Почти все окружающие вели себя необычно. В воздухе разлился зловещий покой — то самое затишье, что предваряет свирепую бурю.
В таком неясном состоянии мы частенько перезванивались с Линн Стайн. Мы договорились встретиться в Лос-Анджелесе, куда я отправлялась за знаменитостями для обложек, а у нее как раз тоже намечались там дела. К тому же мы обе решили, что лучше будет увидеться где-нибудь на нейтральной территории, куда не могут проникнуть вездесущие журналюги. Но до встречи еще оставался месяц тревог и сомнений.
Тем временем я ждала, пока в «Джилл» начнутся неприятности. Но все шло на удивление спокойно, даже со стороны Степфордских Близнецов. Лиз по-прежнему не находила крупных клиентов, зато и Эллен уже несколько недель не устраивала мне нагоняев. Меня, к счастью, больше не принуждали обзванивать клиентов, но склоняли — в вежливой форме, и все-таки — к ужесточению пиара. Я должна была всюду расхваливать «новый крутой» вид журнала, что, несомненно, я умела делать хорошо, даже если я чувствовала, что хвалю уже нечто чужое, не свое. «Если Джилл улучшит свое реноме, то и журналу это пойдет на пользу», — однажды прочирикала Эллен по телефону.
Пока Степорфдские Близнецы отмалчивались, мои мысли своей безостановочной суетой все чаще привлекала Минди Уайнер. С журналом-то она, конечно, справлялась, и все шло без сучка без задоринки, но вот на ночь в офисе оставалась уж слишком часто — и порой беспричинно. Я было заподозрила в Минди трудоголизм, но все больше склонялась к мысли, что работа — не единственное ее пристрастие.
Поведение Минди привлекало всеобщее внимание еще и потому, что в ней с каждым днем росло недоверие к сослуживцам. Уже невозможно было задать ей самый безобидный вопрос, чтоб она, прищурившись, не потребовала взамен конкретных объяснении: а зачем вам эта информация? Она становилась все более скрытной. Даже простой вопрос о важных сроках сдачи требовал от нее, казалось, таких усилий, будто бы ответ она добывала из подземного склепа с железными дверьми.