— Нет, — повторила я. — Я не могу придумать причины, в которую поверит хоть один человек с минимальной деловой хваткой.
Эллен — наша хваленая бизнес-леди — вытаращилась на меня.
— А может быть, тяга к перемене мест? — предложила она. — Мы скажем, что ты отправилась на поиски новых приключений.
Это оправдание было не лучше и не хуже других. И хотя я ни за что не стала бы употреблять в речи подобных оборотов, я все-таки согласилась.
Следующие полчаса мы посвятили обсуждению самого скудного выходного пособия в истории: трехмесячная зарплата за девять лет крови, пота и слез. Стоило мне воспротивиться, дамы озвучили завуалированные угрозы.
— Ты ведь не желаешь, чтобы путь в «Нестром» был тебе заказан навсегда, — сказала Барбара.
Как бы мне ни хотелось ответить им: «Именно об этом я и мечтаю», — здравый смысл мне все же не отказал, невзирая на шок и абсурдность всей ситуации. «Нестром» был настолько гигантской корпорацией, что, даже если бы мне удалось попасть в совершенно другое издательство, всегда оставался шанс, что он нас поглотит (наглядный пример — «Джилл»). И хотя я еще не знала, каков будет мой следующий шаг, мне все же не хотелось сжигать мосты, если я в принципе собиралась фигурировать в журнальном бизнесе. Меня ужасно злило, что из-за «Нестром» я очутилась между Сциллой и Харибдой.
Далее мы обсудили договор о неразглашении информации, порочащей компанию, а это было обязательно, если я хотела получить напоследок хоть что-то. Опять-таки, мне не оставалось ничего иного, кроме как поставить подпись, хотя я хотела бы рассказать всему миру, как на самом деле бессердечна и алчна машина «Нестром».
Придя к согласию по большинству пунктов, мы оставили все детали на совести наших адвокатов.
Выходя из кабинета Барбары, я наконец смогла перевести дыхание. И меня саму удивило, когда уже у лифта я поняла, что по телу моему разлито абсолютное немое спокойствие. Я-то ожидала шквала эмоций — хоть каких-то эмоций. Но нет. Я не чувствовала ровным счетом ничего.
До того момента, пока из кабинета Барбары не вышел Пол. Он догнал меня уже в вестибюле и, повинившись, попробовал меня обнять.
Я смахнула его руку.
— Ого! Он говорит! — издевательски воскликнула я. — Чудо из чудес! Я думала, тебе вырезали весь речевой аппарат.
— Наверное, я этого заслужил, — сказал он, снова опуская взгляд на туфли.
Я нервно нажала на кнопку вызова. Почему эти чертовы лифты ездят так медленно даже в самых новых, современных зданиях?!
— Послушай, но тебе ведь так будет лучше, — продолжил Пол. Теперь он, значит, разговорился. — Ты можешь делать все, что угодно, когда уберешься отсюда. Ты же Джилл Уайт. Люди тебя знают. Люди