– Так всё на земле растёт, кроме водорослей.
Скунс снова сплюнул и вдруг неожиданно громко рассмеялся, широко раскрыв рот и прикрыв глаза.
– Ну да, – сквозь смех согласился он. – Тут ты меня уел. А бобы, они… такие… как… Они вообще, не бобы, а орехи, – совсем непонятно закончил индеец.
– Бобы, которые орехи. Скунс, орехи не растут на земле. Они растут на деревьях.
– Да верно всё, верно, – отмахнулся проводник. – Они и растут на деревьях. Только пока не упадут, есть их нет никакого толка. Поэтому и надо собирать с земли, как созреют. А там они в пыль разлетаются. Поэтому берём тонкую выделанную кожу…
Индеец несомненно освещал любимую и интересную ему самому тему. Он несколько раз с удовольствием облизал полные губы, по очереди пропустил сальные косички сквозь ладони, каждый раз перекладывая копьё в другую руку. У него даже походка изменилась. Больше никаких выгнутых коленей, шаг стал плавным, будто он преследовал по меньшей мере леопарда.
– Чуть палочкой около него подкопаешь, самую малость, – со смаком описывал он. – Потом кожу туда – раз! – и боб сам на неё перекатывается. При этом, правда, рассыпается в пыль, но это уже неважно, он уже там, где надо.
Щёки проводника раскраснелись, дыхание участилось. Он пояснял, помогая себе руками, и, казалось, сейчас сама собой появится та самая пыль. Закончив, Скунс с довольной улыбкой посмотрел на спутника.
– А дальше? – Моторин спросил лишь для поддержания разговора. Идти вдоль следов было просто, поэтому скоротать время лучше всего за беседой.
– А дальше… – Скунс снова довольно улыбнулся. – Дальше кто как любит. Шаман у нас перед камланием обязательно в табак немного пыли добавляет. Седой Хвост в походах с пальца слизывал, чтобы есть не хотелось. Кто-то вместе с малиновым и ежевичным листом заваривает. А я вот с потатой люблю. Наваришь её, помнёшь, сала туда немного, ну и порошочка щепотку. Он тогда мягко действует. Отсмеёшься какое-то время, и спать. Хорошо…
Последние фразы индеец произносил уже стоя на месте, с закрытыми глазами. Язык его снова гулял по мясистым губам, кончик носа двигался от удовольствия. Моторин с улыбкой рассматривал этого клоуна. Да уж, ему точно самое место в цирке, подумал он. Весь вечер на манеже Длинный Скунс, просим зрителей надеть противогазы. Кстати…
– А при чём тут скунс? – спросил он, возвращаясь к первоначальной теме разговора.
Проводник с трудом вынырнул из омута приятных воспоминаний и с издевательской ухмылкой посмотрел на спутника.
– Когда много потаты ешь, она всегда в животе газы пускает, – пояснил он.