– Паша, да! – в голос закричал Марат. – Там бизон всех рогами рвал. Наверняка можно найти нужные шкуры.
Так и вышло. Конечно, пришлось задержаться ещё на день, пока охотники сняли шкуры с побитых быком коров, пока женщины сшили из них бурдюки, а потом залатали прорехи, пока братья напилили двуручной пилой брёвна и очистили их от веток, пока приладили к электродвигателю вал с винтом… А ещё пришлось частично собирать походную кузню, которую мальчишки взяли на ярмарку, а точнее, двухцилиндровый насос, и долго, иногда по нескольку раз, надувать сшитые шкуры. Но всё удалось, и уже утром локомотив, пыхтя на малом пару, пополз с берега на плот.
– Стойте, – поднял руку Моторин. – Марат, ты ведёшь самоход, а мы все держим его сзади за верёвку. Если что, сможем вытащить.
Но эта мера безопасности осталась невостребованной. Локомотив без проблем зашёл на помост. Тот, хоть и погрузился в воду полностью, но держал устойчиво. Целый час индейцы стояли, боясь лишний раз пошевелиться. К счастью, никаких осложнений не произошло, и паровоз, а за ним и оба вагона, благополучно пересекли реку. Подъём на обрыв нашёлся в паре километров ниже по течению, у поворота реки. А когда выбрались наверх, Моторин остановил машину, повернулся к братьям, и строго спросил:
– А теперь, какая была ваша главная ошибка?
Мальчишки смущённо молчали. Наконец, Антон поднял глаза и неуверенно ответил:
– Мы переплыли реку там, где сложно подняться?
Моторин коротко мотнул головой в ответ.
– Тогда… Марат, чего молчишь, помогай.
Тот лишь поднял глаза в умильно просящем жесте.
– Вы не продумали вопрос пересечения реки тогда, когда смотрели карту. Ведь гораздо проще и быстрее было бы приготовить и проверить всё дома, а здесь сразу собрать конструкцию и плыть уже без нервов.
Мальчишки потупились.
– Паша, не ругай их. Они ещё учатся, – заступился за братьев Острый Язык. – Мы тоже до этого не додумались, хотя любой из племени сначала проверит новый лук, а только потом берёт его на охоту.
Следующие три дня слились для торговой экспедиции в один. Великая равнина выглядела точь-в-точь, как какая-нибудь астраханская степь – ровная, почти без ориентиров, иногда разбавленная стайками низкорослых деревьев, обступивших бьющий из земли родник. К счастью, южное солнце неплохо подсушило землю, и поезд местами развивал бешеную скорость – иногда даже до тридцати километров в час, если по ощущениям. Индейцы стояли, прикрывая от встречного ветра глаза, и мужественно смотрели вперёд. Моторин улыбался, глядя на них.
Питались в основном местной живностью – крупными и непугаными степными птицами, ловили рыбу в мелких ручьях, подъедали взятые с собой запасы. На четвёртый день поезд догнал первую группу других индейцев. Те сначала в ужасе шарахнулись от пыхтящего и скрипящего состава, несущегося со скоростью бизона, но потом долго и удивлённо смотрели вслед.