Они рассчитывали, что в Городе смогут быстро добраться до дома, но едва пройдя через стену, оказались на абсолютно темной улице.
– Почему не горят фонари? – слабо удивился Том.
– И окна в домах темные – протянул Крей.
– На моей памяти это впервые.
– Ничего – преувеличено бодро сказал Крей – Дорогу домой я и в темноте найду.
Это оказалось сложнее, чем он думал. Несмотря на то, что друзей не подводило чувство направления, они то и дело сходили с дороги, натыкаясь на кусты и заборы. На улицах никого не было, видимо, напуганные горожане прятались в домах. Это было к лучшему: по крайней мере, никто не задавал вопросов. Но тишина в темном, опустевшем Городе была пугающей.
Кое-как добравшись, они ввалились в дом родителей Крея.
Услышав шум, к ним вышла мать со свечой в руке. Увидев Тома, она охнула прикрыв ладонью рот.
– Марв, – позвала она, – иди скорее помоги!
На зов вышел отец, увидев сына он нахмурился, но помог довести Тома до кровати в комнате наверху. Мать тут же принесла таз с горячей водой и чистые полотенца.
– Я хоть и не лекарь – приговаривала она, протирая раны и ощупывая ребра Тома, – Но травники тоже кое-что могут.
Она ободряюще улыбнулась. Когда Тата закончила оказывать первую помощь, они втроем пошли на кухню, оставив задремавшего Тома. Как только дверь закрылась за ними, отец упер руки в бока, и тихо, чтобы не разбудить раненого, бросил:
– Рассказывай.
Его желваки ходили верх и вниз, а вид был настолько свирепый, что в другое время Крей хорошо знавший грозный нрав отца, испугался бы до обморока. Но сейчас он не испытывал никаких эмоций. Крей полностью перегорел.
Он монотонно начал рассказывать, и рассказывал долго. У него не было сил и желания что-то приукрашивать или скрывать. Иногда он морщился и ненадолго замолкал, когда понимал, что не стоило чего-то рассказывать родителям, но эмоции тут же гасли, не успевая вспыхнуть, и Крей продолжал.
Отец слушал с каменным лицом, почти не шевелясь. Мама сидела с раскрытыми от испуга глазами и теребила фартук. Ближе к концу, у Марва сжались кулаки, но он продолжал молча слушать, а у Таты потекли слезы. Она отошла к посуде, делая вид, что ей срочно понадобилось протереть тарелки.
Крей закончил, и равнодушно ждал что будет дальше. Ему было все равно. Никакие упреки и побои уже не могли напугать его.
– Я… – отец не знал что сказать.
Он откашлялся и начал заново.
– Мне кажется это – он указал на темный дом – и то, что вы показали магам, как-то связано. Сдается мне, парни, что зря вы это сделали.
Спокойный тон отца был хуже пощечины. Крей ощутил почти физическую боль.