По идее, Филип должен радоваться за нее, раз она зарабатывает на жизнь тем, что приносит ей удовольствие. Но убираться в чужих домах, мыть там окна – это, определенно, переходило всякие границы. Выгуливать собак – это уже совсем чересчур.
Он услышал заставку новостей и увеличил звук радио, которое стояло на прикроватной тумбочке. В основном разговоры про север – интересно, это когда-нибудь закончится? Очередной наркодиллер схвачен в Дублине, снова бомбежки на Ближнем Востоке. А потом Филип вдруг услышал слово «Килпатрик» и стал слушать внимательнее.
«…вчера вечером было совершено нападение на владельца местного магазина. Бернард Мейси, сорока пяти лет, находится в критическом состоянии после жестокого нападения в собственном цветочном магазине вчера около шести часов вечера. По словам владельцев других магазинов, помещение мистера Мейси регулярно громили на протяжении последних нескольких недель. Сотрудники полиции обращаются ко всем, кто находился в это время неподалеку, с просьбой прийти и…»
Бернард – разве не так зовут парня, который живет в соседнем доме? И у него как раз цветочный магазин. Это, должно быть, про него говорят. Жестокое нападение. Они сказали, он в критическом состоянии? Никому такого не пожелаешь, даже…
Раздался стук в дверь, и появилась голова Мэй.
– Ты закончил?
Филип бросил на нее взгляд.
– Я только что слушал радио. Ты слышала новости?
– Нет.
– Ну, похоже, кто-то напал на парня из соседнего дома.
– Что? На какого парня? На кого было нападение? – Мэй спешно подошла к окну и посмотрела на соседний сад. – Что они сказали?
– Они сказали, что было нападение на какого-то Бернарда, у которого есть магазин. По их словам, все плохо.
– О господи, он в порядке?
И до того, как Филип успел раскрыть рот, она уже пробежала половину ступенек вниз, оставив его придавленным подносом, словно в западне.
Мэй
Никого нет. В доме тишина. Как же все выяснить?
Ребекка. Мэй позвонила ей сразу же, как только вернулась в свой дом.
– Да, это ужасно. Судя по всему, нападение ничем не было спровоцировано. Они опросили сотрудников близлежащих магазинов, но, похоже, никто ничего не видел. Все случилось прямо перед закрытием, около шести.
– Как Бернард?
– Очевидно, плохо, они говорят, что в критическом состоянии.
– О господи… кто же мог такое сделать?
Бернард, с его нелепыми галстуками, с его стеснительной и немного неловкой улыбкой и с большим и щедрым сердцем. Он приютил Одинокого Джорджа, когда Мэй пришлось искать для него новый дом. Да еще сказал, что кот – это то, чего им с Шоном не хватало, им нужен был в компанию еще один требовательный представитель мужского пола. Несколько лет назад, вернувшись из Португалии, он подарил Мэй красивый ремень из мягкой кожи за то, что она пару раз полила в его доме цветы и вынесла мусорный бак. Бернард окликал Мэй через изгородь и предлагал пучки фрезии и маленькие горшочки с цикламенами, которые остались у него нераспроданными. Он пригласил ее в гости на бокал шампанского, когда Шону в апреле исполнилось тридцать пять.