– Этот мужчина, он что из себя представляет?
Мэй снова улыбнулась.
– Понятия не имею, я никогда с ним не встречалась. Когда я прихожу, его нет – он на работе. Он, кажется, плотник.
У этого парня хотя бы есть ремесло. И, когда она приходит, его никогда нет дома – значит, он не замышляет ничего коварного. Хотя все это, конечно, очень странно – несколько месяцев работать на того, с кем до сих пор ни разу не встречалась. Приходить к нему домой, каждую неделю ухаживать за его садом, брать у него деньги и никогда лично с ним не встречаться.
Жаль, что Мэй ни разу не была замужем. Из нее получилась бы хорошая жена, даже несмотря на то что ее стряпня и в подметки не годилась тем кушаньям, которые готовила ее мать. Но Мэй так не повезло связаться с этим сомнительным типом, который в итоге женился на дочери Хильды. Какой позор. Филип, когда приключилась вся эта история, так переживал за Мэй.
Он смотрел, как она плакала в объятиях матери, и старался держаться на расстоянии, он совершенно не знал, что нужно говорить, а что, наоборот, не нужно. Мужчины так беспомощны в подобных ситуациях. Ну или, по крайней мере, он беспомощен. Он никогда не умел рассуждать о чувствах, всегда испытывал неловкость, когда люди проявляли свои эмоции подобным образом. Он предпочитал действовать, а не разглагольствовать. И он, не задумываясь, разобрался бы с этим парнем.
Но Эйдин не позволила ему это сделать.
– Нравится нам или нет, но он выбрал Терри, – сказала она. – И Терри – член нашей семьи. Вспомни, как Хильда всегда хорошо относилась к Мэй. Поэтому давай просто оставим это и позаботимся о Мэй.
И Филип позаботился так, как мог, выплатив первоначальный взнос за дом Мэй. Январским днем, когда Мэй переехала, он с Ребеккой, каждый на своей машине, перевезли коробки и чемоданы из квартиры, которую Мэй снимала, в новый дом.
Когда все вещи были перевезены, Филип в комнате, которую Мэй выбрала под спальню, собрал для дочери новую кровать, а Ребекка в это время разбиралась с камином в гостиной, так как предыдущие хозяева не оставили ни грамма средства для его розжига.
Мэй мыла полы и разбирала коробки с теми вещами, которые ей потребуются в первое время, а Эйдин сражалась на кухне с походной газовой плиткой. А потом они все вчетвером сидели на раскладывающихся креслах у камина – красный диван к тому моменту еще не был куплен – и поднимали за переезд чашки с чаем и закусывали сосисками с фасолью.
– Прямо как в походе, – сказала Мэй, хотя они никогда не выбирались в походы. В свете камина она выглядела радостнее и гораздо счастливее, чем все последние недели, и Филип надеялся, что благодаря переезду у нее не останется времени думать обо всем, что произошло.