Спать не хотелось, воин осторожно, старясь не шуметь, умылся, надел тунику, вынес к выходу из палатки доспехи, чтобы не звенеть, надевая их. Возле койки поставил воду для умывания — сообразить должен, что делать утром, положил принесенную одежду. Стражник тихо окликнул его:
− Господин, молоко привезли из деревни.
Воин кивнул, забрал кувшинчик, поставил на столик возле Эйзе, туда же положил кусок мяса и хлеб — сообразит, что делать, на день забав, конечно, не хватит, но что-нибудь придумает лекарь. Лишь бы не натворил дел, пока господин в отъезде. Вечером все равно возвращаться — на ночь в лесу оставаться даже отряду опасно, — могут напасть и серьезно потрепать, — твари страха не знают. Это Эйзе — любимый…
Проклятая страна — яблони цветут в шестом месяце, а в девятом падает снег. Увезти бы его в Империю — теплое солнце, яркие краски. Чтобы не замерзал по ночам…
Ярре заглянул в палатку очень скоро:
− Господин, солнце всходит — пора!
Воин кивнул, на мгновение подошел к Эйзе — снова чужое прекрасное лицо. Не мышонок. И поцеловать нельзя — проснется. Что еще скажет после вчерашнего. Ладно, вечером вернусь — увижу мышонка. Он быстро вышел из палатки. И уже не увидел, как Эйзе открыл глаза и горько вздохнул — не попрощался, не захотел. И снова уснул…
Отряд ехал молча — приказано было не шуметь, да и Наместник был чернее тучи. Ремигий думал о том, что вечером надо будет похоронить убитых — если можно было бы хоть пару тварей бросить в их ноги, когда начнут засыпать землей. Надо постараться… Эйзе придется запереть в палатке до окончания похорон, не хватало еще, чтобы мальчишка свихнулся от такого.
Серенькое утро, только занимается день. В горах — холодно, не зря мышонок капризничал ночью. Эйзе… Губы воина тронула непривычная теплая усмешка. Непонятное чувство. Не знает названия.
В деревне, — как всегда, — крестьяне молча пожимали плечами: да, видели, да, недавно. Куда поехали — в горы. Понятно, что никто сильно не распространялся, твари — тоже не дураки, быстро разберутся, кто рассказал о случайной встрече. Они как-то различали воинов и крестьян, и без особой необходимости на поселения не нападали, предпочитали бои с отдельными отрядами. Было года три назад, напали на селение, — но удалось отбиться. Наместник потом нашел этот отряд, дело было зимой, следы были видны отчетливо на снегу. Никто из тварей не ушел, всех потом сожгли на общем костре. Чтоб неповадно было. Ладно, что рассуждать — спешились, построились и — вперед цепью.
Не дело Наместника проводить обыкновенную облаву, да и вообще не его дело — метаться по стране, вылавливая и уничтожая отряды тварей, но уж лучше так, чем ждать в крепости.