И потянул за руку Эйзе в палатку:
− Пошли разбираться, милый, с укусами, собаками и всем прочим.
Эйзе тихо вздохнул, но покорно последовал за Господином.
Воин устало рухнул на свою койку, закинул руки за голову, прикрыл глаза. Но задремать не удалось — разбудил тихий голосок:
− Я поесть собрал.
Эйзе неуверенно смотрел на Ремигия, на столике была разложена какая-то еда. Воин мрачно пробормотал:
− С чего такая забота?
Мышонок виновато вздохнул. Воин усмехнулся:
− Да я не сержусь. Хорошо, что собаки не загрызли. Могло все плохо кончиться. И убивать я их не собираюсь — иначе кто будет лагерь охранять? Больше один не ходи — тебя мои мальчишки из сотни будут охранять.
Эйзе тихо ответил:
− Они же в плену были…
− Зачем им руки искусал — убить ведь могли?
− Они меня к сотнику хотели оттащить. Чтобы снова, как… − Запнулся, опустил голову.
Ремигий, уже не сдерживая ярости, сказал:
− Тебя никто не посмеет тронуть, то, что было — забудь…
Эйзе поднял голову, глаза сверкнули ненавистью, голос был полон гнева:
− Что ты велишь забыть, господин мой?
Воин виновато опустил голову, очень тихо спросил:
− Эйзе, зачем тебя отдали мне? Ты смиряешь меня, ты пытаешься говорить со мной, но зачем все это? Твое тело было… − Воин проглотил слово, потом продолжил: − Ответь мне — зачем? Объясни. Я не трону тебя, даже, если захочешь, ты сможешь уйти, но объясни мне, чего ты хочешь от меня?!
Эйзе молча усмехнулся, и взгляд его был не любопытного мышонка, а взрослого воина. Воин совсем тихо сказал:
− Я видел твое истинное лицо сегодня ночью — Эйзе, ты же не ребенок, что ты хочешь от меня? Ответь…
Тварь упрямо наклонил голову, потом медленно сказал:
−Я не хотел, чтобы ты видел это. Просто сил не было удержать маску ночью — очень больно было.
Воин тихо спросил:
− Разведка? Да, Эйзе?!
Тварь надменно скривил губы:
− Если понял — убей… Мне все равно не вернуться — после того, что произошло, меня не примут.
Воин продолжил с трудом:
− Но на что рассчитывали… Или… просто так, как пойдет, вот так тебя бросили нам на мучения? Эйзе, разве так бывает?
Тварь вдруг засмеялся:
− А как же твои воины — из сотни выжило двое мальчишек, где остальные?
Ремигий в бешенстве вскочил:
− Зачем ты говоришь мне об этом? Мало тебе вчерашней ночи — ваши вырезали очередной наш разъезд. Сегодня мы их зароем в землю. Ты хочешь, чтобы я повторил все снова?
Эйзе зло, с ненавистью улыбнулся. Воин молча выбежал из палатки — еще немного, и он бы зарубил Тварь.
Опять отчаянная боль в груди. Словно тысячи стеклянных осколков вонзились в тело. Эйзе точно нашел точку, куда ударить жестокими словами. Наверное, долго учили, чтобы смог точно бить, понимать и смирять Имперского Наместника. Ярре осторожно подошел поближе, мягко сказал: