В бухте стояли флейт и каракка. Последняя носила следы артиллерийского обстрела и ремонта на скорую руку. Рядом со мной на пирсе стояли князь и Пантелеймон со своими подручными.
– Сейчас узнаем, что случилось, – промолвил князь.
Шлюпки с пришедших кораблей уже ошвартовались и на берег поднялись Рамон, Жилин и дон Педро.
– А дон Мигель? – прозвучало чуть ли не хором.
Прибывшие мореходы стянули с голов шляпы.
– Дон Мигель погиб в бою, – произнес дон Педро.
– Что случилось? Коротко!
– Каракка была атакована испанским военным галеоном, – сказал дон Педро. – Дон Рамон помог нам удрать, сбил галеону бушприт и наделал дырок в шкуре. Да и мы постарались. Мы ушли, а галеон к берегу притулился, миль восемьдесят отсюда. Ремонтируется.
– Поехали в крепость! – распорядился князь. – Пантелеймон Иванович, снаряди баркас, полсотни разведчиков Шатуна в него в полном боевом. Его самого – ко мне. Быстро! И организуй разгрузку флейта.
– Я Вито с Шатуном пошлю. Для связи, – добавил я и мыслеречью предал сыну приказ срочного сбора.
Кивком головы князь отпустил коменданта, а мы поскакали в крепость. Небольшая цитадель, обращенная в сторону залива, была уже построена и обжита. В скальной породе выдолблены глубокий арсенал, казнохранилище, помещения для припасов и укрытия людей в случае осады. Имелся глубокий колодец с пресной холодной во все времена года водой. Территория крепости обнесена семиметровой высоты стеной. На ней устроены открытые артиллерийские позиции, а в самой цитадели – казематы, что исключало потери при бомбардировке крепости вражеской артиллерией. Правда, тяжелых крепостных орудий у нас небыло, ставили те, что имелись. Но позиций оборудовали с запасом, надеясь, что пушки у нас все же будут. А рядом с пушками, в казармах, располагались стрельцы и артиллеристы. Цитадель, стараниями нанятого в Буэнос-Айресе непонятно как там оказавшегося инженера-фортификатора, была столь грамотно вписана в береговой пейзаж, что сливалась с ним и обнаруживалась лишь на расстоянии, исключавшем возможность быстрого выхода судна из-под обстрела. Сейчас этот инженер возводил еще одно укрепление на острове Щит, что раньше носил испанское название «Бочонок для сухарей». Странный народ, эти испанцы!
Там же, в цитадели, находилась и резиденция князя. В нее мы и вошли. В просторном, ни чем не отделанном зале был накрыт стол. Камин весело потрескивал поленьями. Горело множество факелов, а на столе стояли зажженные свечи. Окон небольшого размера, служивших скорее бойницами, было всего два, и выходили они на север, во двор цитадели. Света пропускали мало, потому факелы и свечи были к месту. Взятые князем в услужение индеанки приняли у вошедших плащи и шляпы, наполнили вином глиняные бокалы и, поклонившись, вышли. Резиденция князя и все, в ней находящееся, предназначалось для выполнения военных функций, а не для пиров с гостями. Отсюда и спартанская простота в убранстве и посуде.