Как всегда, гладко было на бумаге. Нет, первая часть плана прошла удачно. Баркасы в густом тумане подтянули флейт чуть ли не на пистолетный выстрел. К галеону скользнула лодка с диверсантами для зачистки верхней палубы. Флейт развернули бортом к галеону, баркасы сбросили буксиры. Канониры Рамона навели свои пушки и замерли, ожидая приказа. Вскоре с кормы испанца нам помахали зажженным фонарем.
Баркасы с остальными диверсантами-абордажниками пришвартовались к вражескому судну. Но чистого захвата не получилось. Когда я с первым десятком бойцов уже вскарабкался на борт и проник в открытый пушечный порт, оказалось, что на галеоне много спящих матросов. Капитан, видимо, отменил увольнения на берег для большей части личного состава ввиду аврального ремонта. Мои бойцы, проникшие на галеон до основного отряда, успели только снять вахтенных и взять под контроль арсенал и пороховой погреб.
Мы начали вырезать спящих на нижнем деке матросов. Вдруг заорал кто-то недорезанный малоопытной рукой, и началось! Разбуженные шумом матросы отбивались всем, что попадалось под руку, серьезного оружия у них небыло. В ход шли ножи, кулаки, даже зубы! Тяжело нам пришлось, ведь численный перевес был на стороне врага. Но постепенно мои диверсанты стали брать верх, очищая жилую палубу. Я бился как все, используя два больших ножа-косаря. В узком пространстве корабельных помещений это было самое удобное оружие. Хорошо, что у матросов небыло огнестрелов, а мои воины его не использовали, подчиняясь приказу. Наконец испанцы стали отступать к трюмным люкам и разорвали дистанцию. Тогда в них полетели сюрикены. К стонам раненых, лежавших у нас под ногами, прибавились вопли и брань испанцев, поймавших своими телами стальные изобретения японских ниндзя.
Я приказал прекратить обстрел и потребовал от матросов бросить оружие и сдаться. В ответ – брань, моментально прекратившаяся, когда несколько особо виртуозно выражавшихся получили по стальной снежинке в горло. На этом бой на галеоне был закончен. Уцелевшим матросам связали руки с ногами, продели между челюстей толстые веревки и побросали в трюм. Сколько их – потом посчитаем. А теперь – вторая позиция Марлезонского балета!
Вышел на верхнюю палубу, вдохнул полной грудью свежий, еще без примеси вони сгоревшего пороха, воздух. Туман поднимался над водой, редея и рассеиваясь. Постепенно из него начал проявляться силуэты флейта и галеона. Заря неярко разгоралась на востоке. День обещал быть таким же хмурым, как и предыдущие. Лишь бы памперо не подул, ветер с Антарктиды. Тогда вообще может быть серьезное для этих мест похолодание до –5 °C, или даже снегопад! Не говоря уже о шторме. А десантники из индейцев и плащи, и юбки поснимали перед абордажем. Прыгать и бегать они им, видишь ли, мешают! В полголоса отдал приказания. Буксирный трос уже был заведен на корму захваченного судна. По его якорному канату несколько раз ударил топор. Паруса флейта распустились, поймали ветер, и плененный галеон медленно двинулся с места. Как цыган уводит с конюшни призового скакуна, так и мы уводили этого «бычка» на веревочке. Вторая часть операции прошла успешно. Я облегченно вздохнул и улыбнулся.