— Дай-то им бог…
— Дай…
Замолчали мужики. Снова подмял под себя человеческие голоса комариный гуд. Да только недолго прожил — снова вгрызлись косы в ситник: «д-з-з-е-еннь», «дж-и-ик». Заохали, оседая, вымахавшие на прибрежных обильных земляных соках упругие стебли нетронутого, не примятого никем, подкошенного под основание острыми косами ситника.
…Чего взялись выкашивать урему, зачем полезли в низину, в комариное царство, что, других мест, что ли, нету, вокруг слободы вона их сколь, чистин с шелковыми отавами да с порепавшимися на солнцепеках горячими ягодами — чего их сюда занесло? «Да видать, так-то вот нужно им было!» — прикинул на всякий случай, примерился Вербин Бездельник.
Но Вербин Мудрый со Старой площади и не подозревал, что память мучила и другого Вербина Метущегося Ученого — из лаборатории.
…Стоило Вербину Ученому Метущемуся положить голову на подушку, как перед его глазами возникали отвратительные картины, до того казавшиеся ему реальными, что и во сне становилось не по себе. Он, вскрикивая, просыпался, усаживался на край кровати и, обхватив голову, долго так сидел, дожидаясь, когда отпустят его видения и можно будет, наконец, уснуть.
Но только он засыпал, как опять они являлись, снова и снова.
«Но почему бы вам не стать моим соавтором, а? Вадим Васильевич, — выговаривал Вербин Ученый, страшно конфузясь перед Председателем ученого совета… — чем я хуже других, а?..»
А тот надувался, краснел от негодования как рак и даже кричал на Вербина. «Но ведь это же не просто какая-то там статья, это открытие, это на века…»
«Я думал совсем иначе, — оправдывался Вербин, — и хотел бы, чтоб и ваше имя…» Но страшен был в гневе Председатель.
А потом все с той же просьбой он побывал у Заместителя Председателя, Секретаря Заместителя Председателя, Технического Секретаря, Секретаря Заместителя Председателя. И все они отказали ему в его просьбе. Все они так же откровенно, как и Председатель, объявляли о том, каким образом, если он все-таки включит их в число соавторов по открытию, они могут сделать любое его исследование невыполнимым и даже совсем угробить его и его исполнителей, а чтобы этого не случилось с Вербиным и его сотрудниками, просили о малом — не включать их в авторский состав. Только-то. Вербин уговаривал, совал заранее заготовленные бумаги, и только по-прежнему не было подписей Председателя, Секретаря Заместителя и т. д., всех, кому, как убежденно считал Вербин, он обязан своим открытием. И каждый раз он просыпался в тот самый момент, когда они, чтобы отвязаться от него, отталкивали его.