Абанер (Попов) - страница 50
— Подает фронтовик надежду? — спрашивал жену Бородин.
— Пока мало, но хватка у него мертвая. Задаю десять примеров, просит — двадцать, задаю двадцать, просит — тридцать. Трудно ему. Даже арифметические действия нетвердо знает.
В первом полугодии Чуплая не аттестовали, во втором у него появились удовлетворительные отметки — «удочки», а к концу года остались всего два несданных зачета.
Наталья Францевна как-то сказала:
— Я была неправа. Чуплай товарищей догонит. Настойчивый, упрямый, но уж чересчур резкий. Недаром его ребята бешеным зовут. Вчера я опоздала на урок, опыт не получается, так он мне: «Не имеете права опаздывать». — «Конечно, говорю, не имею, но перед вами не отчитываюсь». — «А мы вас на ячейке разберем». — «Что же, говорю, разбирайте». Вы, Евграф Васильевич, во всем на ячейку опираетесь. Это дело ваше, я беспартийная. Только имейте в виду, когда-нибудь эта комсомолия и вас к ответу потянет. Такие, как Чуплай, не постесняются.
— Придется — отвечу, — усмехнулся Бородин.
Однажды Чуплай снова появился в канцелярии, долго ожидал, когда уйдут ребята и преподаватели, и заговорил с глазу на глаз с Бородиным.
— Хотел вас спросить по одному делу, как комсомолец коммуниста.
— Спрашивай.
Лицо Бородина было непроницаемым, но под этой непроницаемостью таилось другое: «Ну, вот пришел по-человечески, не размахивает руками, не кричит. С чем он сегодня?»
Парень придвинулся, переставил костыли.
— Зачем монашку приняли?
— Какую монашку? Фиму Смоленцеву? Она не монашка.
— Все равно, была монашкой. Мысли у нее контрреволюционные.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю, разговаривал. В бога веришь? «Раньше, говорит, верила, а теперь сама не знаю, то ли верю, то ли нет». Так зачем ее учить? Монастырскую заразу распространять?..
— Еще какие мысли?
— Больше никаких.
— Значит, если Смоленцева верит в бога, у нее контрреволюционные мысли?
— Конечно.
— А знаешь, что Фима батрачка? У нее вся жизнь искалечена. Революция ее вырвала из монастыря. А ты — зачем учить?
— Если батрачка, нечего за бога держаться, контру разводить.
— Ух, скорый какой! А ты сразу дроби понял?
— А дроби здесь при чем?
— Так, может, ей труднее от бога отказаться, чем тебе дроби понять. А если бы мы с Чуплаем так поступили? Не понимает дроби — долой.
— И со мной нечего было нянчиться!..
— Надо было! — повысил голос Бородин. — Надо учить тебя, Аксенка, Смоленцеву. То ли верит в бога, то ли нет, а надо, чтобы совсем не верила. Еще хорошо, честно сказала.
— Ну, выучим ее, а толк революции какой?
— Да пойми ты, дурная голова, гражданская война кончилась. Воюем за сознание людей. А это труднее, чем разбить Колчака и Юденича. Нельзя рубить сплеча. Надо убеждать, воспитывать. И в этом сейчас — главная задача ячейки.