— Это хорошо, это очень хорошо, — приговаривал он. — Потому что, девочка моя, я тоже тебя люблю.
Он лег на спину и сложил руки за головой.
— Господи боже мой! — произнес он. — Такой волнующий выдался день. Но по сравнению с ночью…
Не докончив фразы, он умолк, глядя в потолок, а она притулилась под боком у него.
— Ну ладно, — сказала она. — «Kiffe» отменяется, а как насчет сигареты? Мысленно она попросила прощения у Рене, но ведь от одной сигареты она не свалится замертво!
— Я как раз стараюсь бросить курить, — сказал Роберт.
— О, это хорошо. Я тоже, — заявила она.
— Иначе говоря — одну сигаретку для отвычки.
— Точно!
Обменявшись с Робертом выразительным взглядом, Розали вскочила с кровати.
— Скорей, пока никто из нас не передумал! — пояснила она свою спешку. Когда она дала ему прикурить, и он, сделав глубокую затяжку, с улыбкой откинулся на подушку, небрежно положив правую руку с зажатой между большим и указательным пальцами сигаретой на приподнятые колени, она, глядя на него, вдруг застыла в удивлении, пораженная ощущением дежавю.
— Чего ты? — спросил он.
— Ничего. Мне кажется, я знала тебя в другой жизни.
Розали помотала головой и улыбнулась растерянной улыбкой. Она сама не могла бы сказать, что произвело на нее такое неожиданное впечатление.
Но сейчас, босиком, в коротенькой ночной рубашке, вернувшись из ванной и окинув любящим взором спящего мужчину, лежавшего с растрепанными волосами поперек кровати, замотавшегося в простыню и покрывало, из которых наружу торчала его правая нога, она вдруг поняла, в чем дело.
— Не может быть! — прошептала она, пробудившись от дремотного состояния.
Склонившись над кроватью, она, не веря своим глазам, наморщив лоб, разглядывала высунутую наружу правую ступню Роберта.
На первый взгляд, можно было подумать, что спящий мужчина в пылу любовной схватки набил себе на пальце синяк. Но при внимательном взгляде было видно, что это не синяк и не гематома.
На мизинце правой ноги у Роберта Шермана красовалось очень заметное темно-коричневое пятно. Розали вспомнила, что недавно видела такое же родимое пятно у другого мужчины.
Она оторвала взгляд от Роберта, перевела дух, и тут на нее в бешеном темпе одна за другой накатили картины: светлые голубые глаза, симпатичная кошачья улыбка, сердитая вертикальная складка на лбу, сильные руки с длинными пальцами, привычка с вызовом приподнимать брови.
Правда давно была у нее перед глазами. Почему она раньше не могла ее разглядеть?
Внезапно девушке стало ясно, что вызвало у нее такое беспокойство при взгляде на старую фотографию Макса Марше. Дело было не в том, что Макс курил сигарету или что на ней он был без бороды. Дело было в его несомненном сходстве с Робертом, его сыном.