— Ну как? Вам понравилась эта история? — спросила Розали.
Почему-то ей очень хотелось, чтобы молчаливому американцу понравилась сказка, а главное — ее картинки.
Роберт Шерман обернулся к ней, и Розали даже испугалась — с такой еле сдерживаемой злостью он сверкнул на нее глазами.
— Как сказать, мадемуазель… Лоран, — медленно проговорил он. — Сказка мне очень понравилась, даже чрезвычайно понравилась. Потому что я, видите ли, люблюэту сказку про синего тигра. Для меня эта сказка — по причинам, в которые я сейчас не намерен вдаваться подробно, — имеет совершенно особенное значение. Но беда в том, что мне она уже знакома.
— То есть как… как это следует понимать? — спросила Розали, совершенно не догадываясь, что он этим хочет сказать.
— Именно так, как я сейчас сказал. Мне уже много лет знакома эта сказка.
С пятилетнего возраста, если быть точным. Это, если хотите знать, моя сказка.
— Тут он так хлопнул книжку на столик, что Розали за кассой даже подпрыгнула. — И я спрашиваю себя: какая же это нужна наглость, чтобы слово в слово переписать сказку и затем выдать ее за свою!
— Но, мсье Шерман! Этого просто не может быть! Что вы такое говорите! — растерянно возразила Розали. — Эту историю написал Макс Марше, и книжка только что вышла. Так что такого просто не может быть, чтобы вы ее уже знали. Я уверена, что вы что-то путаете.
— Это я путаю? — возмущенно повторил он за ней, бледнея от ярости. — Нечего тут выкручиваться! Знаете, как это называется? Это кража интеллектуального имущества, мадемуазель Лоран!
Розали слезла с вертящегося стула и встала, опираясь обеими руками на кассовый столик.
— Attends![23] Остановитесь, пока не поздно, мсье! Что это вообще значит — вы влетели сюда и заявляете, что Макс Марше — вор! Да кто вы такой? Неужели вы будете утверждать, что один из известнейших детских писателей Франции нуждается в том, чтобы воровать чьи-то идеи? Да зачем ему это нужно?
— Ну, примеров можно найти сколько угодно, не в первый раз такое случается! Может быть, у этого мсье кончились идеи!
Розали почувствовала, как к щекам прилила кровь. Она не допустит, чтобы этот нахальный американец поносил уважаемого писателя!
— Довольно, мсье Шерман! Остановитесь! Я знакома с Максом Марше лично и могу заверить вас, что он абсолютно честный и порядочный человек. Ваше обвинение взято с потолка.
— Ах вот что? Так, по-вашему? Тогда, значит, вы с ним оба в сговоре.
— Ну это вообще уже — дальше некуда! — Розали даже задохнулась от возмущения. — Знаете что, мсье Шерман? У вас, по-видимому, мания преследования, — бросила она ему в сердцах. — Американцы же вообще, как известно, склонны верить в самые безумные теории заговора!