Магия Востока. Кухни народов мира (Саидов) - страница 119
– Приготовь к вечеру плов: ко мне должны прийти приятели.
В отсутствие хозяина, к супруге Насреддина неожиданно нагрянули её подруги. Понятное дело, что без мясного угощения тут не обойтись.
К вечеру, когда перед гостями было поставлено большое блюдо с пловом, ходжа Насреддин вдруг с удивлением обнаружил, что никаким мясом даже не пахнет. Он вопросительно уставился на жену, которая, в свою очередь, стала оправдываться:
– Пока я занималась по хозяйству, наша кошка съела всё мясо.
Хозяин мгновенно вскочил с места, поймал кошку и, положив животное на весы, убедился, что она весит ровно три килограмма.
– Ничего не понимаю – задумчиво произнёс ходжа Насреддин, – Если это кошка, то где же мясо? Если это мясо, то где же, тогда, сама кошка?
Глава 10. Казахская рапсодия
«Манты». Фото А. Дмитращенко
«Человечество делится на две категории:
на тех, кто дружит с тестом и на тех, кто – нет».
(Мысли вслух)
Мама, манты, «ностальжи»…
Пройдёт ещё немного времени, и я тоже состарюсь. Таков суровый закон жизни. Но даже тогда, когда это случится, я твёрдо знаю одно: всякий раз, когда мне придётся садиться за стол с мантами, или я ещё в состоянии буду готовить их сам, передо мною всегда будет стоять одна и та же картина, которая запала мне в душу с самого детства и сопровождает меня по сей день, согревая сердце теплом и наполняя мой внутренний мир благостью и покоем.
Это – наша кухня в старом доме, в Бухаре: на полу, на корточках сидит мама, в простеньком домашнем платьице, с косынкой на голове; перед нею длинная узкая доска для раскатки теста («шебанд»), на которой она неспешно раскатывает длинной скалкой, именуемой «тир-и-ош» (тадж.) или «ўклов» (узб.), тесто для мантов. Я вижу, как она наворачивает сначала краешек большого раскатанного «блина», подворачивает под себя и, навернув на скалку почти весь блин, кладёт сверху свои руки и вновь раскатывает тесто. Руки плавно плывут зигзагообразно от центра к краям скалки. От центра к краям. С каждой последующей процедурой диаметр «блина» всё увеличивается и увеличивается, а тесто становится все тоньше и тоньше. И вот оно уже просвечивается полностью, словно простыня, но в волшебных руках мамы не рвётся. И я, заворожено следящий за этими нехитрыми движениями, ловлю себя на мысли, что, наверное, точно также, всё это проделывала сотню, а может быть, тысячу раз моя бабушка, а до неё – моя прабабушка, и так далее, уходя вглубь веков и столетий. И мне хочется поймать ту нить, что связывает меня с этим, но она, в последний момент, всегда куда-то ускользает и теряется…