Мурашки... Мокрые ступни озябли, а руки Тины, изучив уже все местечки, явно тяготели к самому мягкому, то и дело стискивая его. Тихонько засмеявшись, Зейна шепнула:
— Тин... Я уже замёрзла тут.
Та тоже выдохнула ей в губы смешок.
— Прости, родная. Пойдём скорее... Вон там у тебя кровать, да? Сейчас, пташка... Сейчас согреем крылышки твои.
С Тины тоже упала одежда. Омовение закончилось, едва начавшись: Зейна была унесена на руках в каморку-спальню при непрерывных поцелуях. На сон ей осталось не пять часов, а уже три с половиной: полтора из них на узкой скрипучей кровати творилась любовь. Она выписывалась энергичными мазками, широкими и щедрыми, простыми, как чёрный военный хлеб. За ширмой стоял тазик, в окно барабанил дождь, кругом была война.
— А ты меня любишь? — спросила Тина, уткнувшись носом в длинные, спасшиеся от стрижки волосы Зейны.
— М-м, — простонала та. — А сама как думаешь, глупыш? Спи давай. Три с половиной часа до подъёма.
— Я тебя люблю, пташка моя крылатая.
— Ну ладно, и я тебя.
— Вот, то-то же. Всё, не мешаю. Отдыхай, воин мой родной. Я завтра обязательно скажу, чтоб тебе шоколад давали. Потому что без шоколада — это не дело.
В сон Зейна провалилась стремительно и сладко, как в растопленный шоколад. Мгновение — и внутренний нервный будильник толчком разомкнул ей веки. Рядом посапывала Тина, они были укрыты одним одеялом и ютились на одной подушке. От мокрой зябкости несостоявшегося купания не осталось и следа, согрелись они ещё как. Ни одного не обогретого местечка не осталось на теле Зейны. Картинками-вспышками вспомнились ласки, от их сладких отголосков снова пробуждалось горячее, властно-жадное жало между бёдер. Тинка там побывала. И ещё много где.
А в мастерской раздался стук.
— Кхм! Кхм! — откашлялся кто-то.
Зейна узнала голос Зиры. Та уже вошла и увидела достаточно: их с Тиной одежда так и осталась там, на ширме и на полу.
— Госпожа генерал-полковник, одну минуточку! — крикнула Зейна сквозь закрытую дверь каморки. — Мы... ой (мысленно она сказала кое-что покрепче «ой»), то есть, я не одета. Разрешите? Буквально одну минуточку!
— Да уж вижу, — хмыкнула Зира. — Хорошо, я зайду через минуту.
Проснувшаяся Тина зевала и потягивалась. Зейна затормошила её:
— Быстро! Начальство уже тут, одеваемся! Шестьдесят секунд пошли!
Оделись они молниеносно, уложившись даже меньше, чем в шестьдесят секунд. Голова гудела от недосыпа, в теле была противная слабость. А на рабочем столике рядом с красками стоял высокий стакан с молоком и лежала круглая маленькая булочка на блюдце. С корицей, как Зейна любила. Откуда это тут взялось? Сконфуженная до малинового цвета ушей Зейна издала нежный стон: Зира принесла, кто же ещё. Завтрак. Та считала, что питаться раз в день — перебор, каким бы архиважным и сверхсрочным ни было задание. Видимо, хотела тихонько оставить и уйти, пока Зейна спит, а тут такое. Да уж, «кхм».