– Лука был прав! Я подмешал наркотики в твой суп! – прокричал он.
Никакого «Проклятье». Яэль наполовину поддалась искушению крикнуть ему это в ответ, но времени не было. Хираку, глядя через плечо, отвлекся на громкие признания Феликса. Это было то проявление нерешительности, которого так ждала Яэль.
Нажатие на газ вырвало ее вперед, ее байк рванулся к Хираку. Его рот округлился от неожиданности, ужаса. Колесо Яэль его даже не коснулось: хватило одной агрессии.
Байк Хираку резко съехал с дороги. Его крик был так же высок, как колесо, отброшенное в момент болезненного крушения метала. Один длинный шрам вспахал мятную, молодую траву: переплетенные байк и изуродованный юноша.
Его партнеры рассредоточились шире, пытаясь залатать брешь в своем ограждении. Но было слишком поздно. Яэль прошла через разрыв, включив самую высокую передачу. Дорога размоталась перед ней: широкая смоляная лента, струящаяся в пасть Альп. Придорожные листва размазалась в длинные неясные очертания. Крики неожиданного конца Хираку преследовали ее: тише, тише, тише.
У нее впереди еще километры.
Гравий и ямы. Склоны и изгибы. Тень и холод.
Это были горные дороги.
Яэль летела на крыльях кожи и ветра, мотоцикл напевал под ней. За каждым поворотом, каждым объездом большого валуна на скорости, она ожидала увидеть Луку и Кацуо. Но у юношей были собственные крылья… скорость, которая несла их через горный перевал. Даже превышение пределов ее двигателя на участках укутанной зимой дороги не сократили расстояние между ними.
Вечер собирался рано в узких ущельях Альп. Тени прильнули к краям очков Яэль, расползались по ее больным конечностям. Даже когда горы были далеко позади (ничего, кроме горных хребтов и памяти на фоне далекого горизонта), темнота нарастала. Ее усталость вселилась в нее на долгую ночь. Но Яэль продолжала рваться вперед.
Один за другим гонщики оставались позади, их фары съезжали во тьму. Тянулись к границам виноградников с голыми лозами, чтобы поесть и отдохнуть. Это было умное, осторожное движение. Предотвращающее недосыпания и полную усталость. Это было то, что следовало сделать Яэль – сделала бы – будь она нормальной гонщицей.
Если бы у нее не было всех этих красных карт и территорий, душивших ее изнутри. Если бы у нее не было пяти волков, а рядом не бежала бы галопом судьба Сопротивления. Если бы не эти двое юношей, преследовавших ее тем прошлым, которого у нее не было. Если бы у нее не было римского адреса, в который ей необходимо попасть прежде, чем она пересечет линию контрольно-пропускного пункта.