— Оля! Это значит, что ты...
Ольга не помнила, когда они перешли на «ты», но это не имело значения. Так само вышло — просто, естественно и правильно.
— Тогда, зимой, в автобусе... — начала она и немного осеклась, горло сдавил солёный ком. Но Ольга справилась. — Тогда мне не хотелось, чтобы ты уходила, чтобы отпускала меня, отдавала другим врачам.
Она улыбалась глазами, ресницами, уголками губ, скользила подушечками пальцев по щеке Арины, забиралась в её волосы, ворошила прядки.
— А потом было лечение, реабилитация, разработка руки. До конца мелкая моторика не восстановилась, в быту это не критично, но на работе сильно сказывается. На моё счастье, я левша, а точнее, амбидекстр. За годы научилась действовать правой не хуже, чем левой. «Обоерукость» в нашем деле — даже преимущество. И снова — работа, работа, работа. Твои глаза как будто в туман отошли, но не забылись. Просто — дела, заботы. Жизнь. И вдруг, как гром среди ясного неба — эта девочка... Юля. Я всё ломала голову: кого она мне так напоминает? А оказалось — тебя...
Они стояли тесно обнявшись, сплетённые, вжатые друг в друга, с жарко сблизившимися губами. Расстояние между ними, и без того минимальное, сократилось до нуля. Поцелуй соединил их крепко, слил друг с другом. Строгие ели укрывали их от любопытных взглядов.
— Ваньку я родила в двадцать два, а через два с небольшим года мы с мужем расстались, — рассказала Ольга. — А как твоя Юлька появилась?
Не выпуская Ольгу из объятий, Арина ответила:
— Её появление было осознанным решением — моим и моей девушки. Вернее, это мне так казалось... Потом выяснилось, что это было нужно мне одной, а она... «Не готова». Точнее, она думала, что готова, а оказалось, что нет. Её хватило на восемь месяцев. Я осталась с Юлькой одна. Пришлось просить поддержки у мамы, а самой досрочно выходить из декрета на работу. Выкрутились как-то... Потом у Юльки начались проблемы с глазками. А потом... — Улыбка отразилась в зрачках Арины мягким, тёплым вечерним светом. — Потом судьба послала нам тебя. Уж не знаю, как она, судьба, это делает, но получается у неё такое кино, подобного которому сценаристам и не выдумать.
Она взяла правую, покрытую шрамами руку Ольги, рассматривая её с нежностью, прильнула к рубцам губами.
— Просто удивительно... Даже после того, что произошло, ты умудрилась и Юльке помочь, и с моим сердцем что-то сделать.
С мурлычущим смешком Ольга спрятала правую руку за спину, а указательным пальцем левой шутливо-нежно нажала на кончик носа Арины.
— Это вовсе не подвиг, не превозноси меня. Для правши такая травма стала бы проблемой, а для меня — не так уж и трагично. Я же левша, а левша, как известно, блоху подковал.