Однако я добавила: «Вы мои родители, которых я почитаю. Если вы уверены, что кто-то другой будет лучше, я приму это. Если нет — то я согласна выйти за Абдулу». Родители не были слишком строги и, конечно, всегда прислушивались к моему мнению, за что я искренне им благодарна.
До Абдулы к нам уже приходили свататься. Но со мной эти «женихи» не были знакомы. Они общались с моими братьями, знали о том, что мы хорошо живем и что у меня прекрасные родители. Я всем им отказывала. Сколько всего их было, я не знаю. Если родителям кто-то не нравился, то они со мной это даже не обсуждали. Если же кто-то приходился по нраву, они через мою двоюродную сестру узнавали у меня, согласна ли я выйти замуж за него…
В Дагестане принято жениться, обращая внимание на статус и состояние семей. Богатые женихи приходят к богатым невестам. Но я уверена: если бы меня выдали замуж согласно этим традициям, я не обрела бы такого счастья в семье, какое имею сейчас с Абдулой. Мне кажется, люди уже до свадьбы должны как минимум уважать друг друга. Любовь — любовью, но если отсутствует уважение, то как жить вместе? А для меня, в силу физических недостатков, важнее всего было одно: чтобы жених принимал меня такой, какая я есть, и не желал переделать меня или улучшить.
В общем, мама с папой приняли предложение родственников Абдулы.
После сватовства жених уже может дарить невесте подарки, берет на себя ответственность за нее, проявляет заботу.
В первый же день после сватовства, 2 октября, когда я вернулась в Махачкалу, Абдула сказал: «Все, ты моя законная невеста! Теперь давай встречаться открыто, без посредников». И строго добавил: «Больше никаких операций! Ты и так красивая! А нам с тобой еще детей рожать». Он полагал, что общие наркозы могут повредить моему здоровью, а также здоровью или психике будущего ребенка. Для меня же это означало главное: он действительно полностью принимает меня такой, какая я есть.
Последняя пластическая операция состоялась летом. Я помню, как отпрашивалась на нее у строгого преподавателя — упрашивала его принять экзамены раньше, объясняла ситуацию. Он в итоге согласился и отпустил меня, а по возвращении обвинил во лжи: лицо мое, на его взгляд, осталось неизменным. Ведь люди, как правило, не понимают, по каким миллиметрам ведется восстановление кожи. В тот раз мне делали часть губ, область у носа и небольшой участок кожи на шее. Записали на следующую операцию, обговорили детали, но я больше не поехала.
Я благодарна Абдуле за то, что он помог мне вовремя остановиться и прекратить операции. На этом закончилась целая эпоха моей жизни.