— Да ее бывший вообще был обычным верзилой в костюме…
— Ну, не знаю… Мне так видится почему-то.
Мы помолчали, идя вдоль сугробов. Уже темнело, а я был все еще на нервах. Каждый раз от вида Элены внутри меня все переворачивалось, и я терял покой.
— И как ты думаешь, зачем она пришла?
Дэн пожал плечами.
— Ну, ты сам говорил, она эксцентричная. Может, захотела произвести эффект. Я понял, что она очень любит производить эти эффекты и может даже специально так делать. Такой тип баб… любящих внимание.
— Глупости, она не такая.
— Это потому, что ты совсем ослеп от любви. Поверь мне, — Дэн приподнял брови, заглядывая в мое лицо, — она любит внимание. Она его просто о-бо-жа-ет. Вопрос в том, кто как себя преподносит. Возьмем, допустим, ну-у-у… ту же Алену. Она делает это совершенно бездарно. А твоя Элена знает себе цену, и, поверь, это очень высокая цена. Просто она все это делает… со вкусом.
Дэн продолжал меня удивлять раз за разом. Он увидел в Элене то, чего я не смог: мне не хватило внимания и желания. Но именно эта манера преподносить себя восхищала больше всего. Элена делала из всего произведение искусства, и в первую очередь — из себя самой.
— Но, — добавил он для объективности, — когда вы там трепались… это было, как бы тебе сказать… ну, как-то гармонично, что ли. В плане… если бы я увидал такую бабу где-то и даже если бы она учила меня рисовать, я бы не решился с ней заговорить в такой свободной манере.
Тут я заулыбался как идиот и ходил с таким выражением лица до вечера.
А на следующее утро вскочил чуть свет, привел себя в порядок и пулей помчался в этот музей. Я не знал, что значит в ее понимании «весь день». Должна ли она там быть с восьми, когда я проснулся, или позже? Я опять впал в сомнения и в итоге забежал в ближайшее кафе, чтобы подождать до одиннадцати. Попивая растворимый кофе, я глядел, как машины взбивают коричневую снежную грязь на тротуаре. Стрелка часов ползла очень медленно.
Наконец-то, дождавшись нужного времени, я отправился в музей. Это было большое здание, чей вход предваряли здоровые колонны. Каждый, кто родился и жил в этом городе, бывал тут в детстве. Я помнил, как меня сюда водила мама, а потом были еще школьные экскурсии, и когда-то он казался мне самым таинственным и интересным местом на земле.
Музей был разделен на временные эпохи, и первый, мой любимый, зал начинался с момента возникновения Земли. Там были планеты, и на основе различных инсталляций показывалось зарождение Земли в космосе. Я завороженно наблюдал, как из кипящего ада она превращалась в болото, и затем появились первые живые существа. Далее был не менее любимый мною зал про динозавров, первых людей и ледниковый период. По сути, мне все было интересно до Ренессанса. Дальше жить становилось скучнее.