— В топку таких друзей, — лишь проворчал я.
— Как ты вообще можешь мне не доверять?! Сам хорош! Торчал под елкой и подслушивал! — встречно рассердилась она. — Если я буду поступать с людьми как ты, я вообще одна останусь!
И она ловко вскочила в подошедший автобус, даже не попрощавшись. Так я оказался еще и виноватым.
Мы с ней помирились тем же вечером. Но осадок остался. Я задумался не в первый раз: подходим ли мы друг другу, с такими полярными взглядами на жизнь? Я боялся, что однажды мы расхотим мириться. Автобус уедет, Вероника окажется права, а я так и останусь, как та выразилась, с кучей траблов.
Как-то родители Алины уехали за город, и она позвала меня к себе, посмотреть фильм. Это было в святое воскресенье, которое стало моим.
Алина жила в элитном кондоминиуме, где квадратный метр стоил дороже, чем вся наша квартира. В тех вычурных высоченных домах, где на крыше имеются бассейн, ботанический сад и, может, даже зоопарк. Хотя я утрировал: зоопарка там все-таки не было. Но про бассейн угадал.
Меня впустила консьержка, а за ней еще мялся охранник-шкаф. Она зачем-то спросила мое имя и вписала его в тетрадку.
— Сфотографируете? — не удержался я от колкости.
— Да, в профиль и анфас и номер тебе присвою, — строго сказала она. — Проходи.
У них дома было светло, а обстановка оказалась совсем не вычурной, хотя и дорогой. Царила тишина, которая почему-то сразу показалась чужеродной. В этом доме звуки обычно не умолкали ни на секунду.
— Видишь, все вдруг уехали, — хмыкнула она. — Садись, сейчас принесу кексы и чай.
На ней были какие-то тапочки в виде ежиков, а волосы она заколола специальными палочками, как китаянка. Я присел в гостиной на диван и провалился в гору подушек. Даже собаки в этот день не было.
Девчачьими мелодрамами Алина разумно решила меня не терзать, и мы выбрали «Обливион». Я давно хотел его посмотреть, и она знала об этом.
— Я его уже видела, — поделилась она. — Думаю, тебе понравится.
Алина лежала, положив голову мне на колени и глядя в экран. Нам было тепло и удобно. И «Обливион» нравился мне все больше и больше.
Я чувствовал смутную причастность к такому сюжету, когда на Земле остаются всего два человека и они ощущают свое одиночество, но при этом находят счастье в мелочах: в маленьком цветке, выросшем вопреки климатическим условиям, в пустых безграничных пейзажах разрушенного мира, в общении друг с другом.
— Ты хотел бы жить в таком мире? — отстраненным голосом спросила она.
— Да, — неожиданно для себя ответил я, глядя, как Джек рассекает воздух на своем самолете и грубый ландшафт скользит под ним словно живой.