— Я и не боюсь.
Надевая ботинки, накинул на плечи куртку, и устало поплёлся за Гилкой. Народ не обращал на меня внимания, продолжая стучать шашками по деревянным доскам. В комнате для приёма пищи обитали блатные: смотрящий «Михо» и его правая рука «Жила». Шныри весной сделали капитальный ремонт помещения, и обстановка полностью напоминала домашнюю: стол, стулья, микроволновка, красивые обои, с весенними цветами, занавески. Меня всегда удивляла стойкая позиция заключённых не отрываться от свободы, даже в мелочах. Держать связь не только при помощи писем, свиданий и телефонных звонков, но ещё во всём строить свой быт — уютно и добротно, как дома. Хотя мало кто из них на свободе помогал жёнам и родителям. В комнате стоял запах кофе и я, вдыхая приятный аромат, на мгновенье вернулся домой. «Михо» в гордом одиночестве с огромной чашкой сидел за столом, играясь с телефоном. Краем глаза увидел у него в руках новенький сенсорный телефон, и в который раз удивился сверх возможностям блатных. Достать всё из-под земли, в любое время дня и ночи. «Михо» отложил телефон и тяжело вздохнул. Это был высокого роста грузин, с правильными чертами лица. Одет он был в новенький тёмно-синий спортивный костюм с белыми полосками «Adidas» и модные кроссовки.
— Вечер добрый, — сказал я, внимательно рассматривая обстановку. Я первый раз удостоился чести посетить коптёрку, и с удивлением поедал любопытными глазами уютный, по тюремным меркам, интерьер.
— Добрый, проходи, присаживайся.
«Михо» отлично разговаривал по-русски, хотя небольшой акцент всё равно присутствовал.
— Что у тебя случилось, Дёма? Почему полез на запретку?
— Я должен отвечать на вопросы?
В моём голосе звучали нотки неподдельного изумления. Я никак не ожидал, что блатных интересуют такие мелочи.
— Пока не должен, но это легко исправить.
Он улыбнулся, показывая ровный ряд белых зубов, как будто утром посещал дантиста, и тот избавил угрюмого смотрящего от жёлтого зубного налёта. Продолжая молчать, я смотрел «Михо» прямо в глаза. Грузин допил свой кофе и поставил чашку. Закуривая, он выпустил дым в мою сторону, проявляя неуважение, и усмехнулся.
— Дорогой, я наслышан про тебя. Твои поступки в тюрьме выше всякой похвалы.
— Даже так?
— Таки, так. Ты помогал людям, и избавил воровской люд от горстки негодяев. И сейчас не хочешь говорить. Ты мне не доверяешь?
— Доверие — штука опасная. Можно и на перо угодить, если слишком доверять.
— Понимаешь, Дёма, в чём проблема — не у меня, у тебя. Как ты сам знаешь, люди мне доверили смотреть за бараком. Это большое не только доверие, но и ответственность. И хочется мне этого или нет, но я должен знать, что происходит внутри отряда и за его стенами. Ты был в штабе и несколько часов общался со Стрельцовым. Знаешь кто это?