Перед наступлением в Рыбино Георгу не спалось. Он несколько раз выходил из дома на свежий воздух и курил. Ему казалось, что мир изменился до неузнаваемости, и он уже в нём никому не нужный, лишний человек. Смерть? Георг всегда смеялся смерти в лицо и не верил в Бога. Но в эту ночь всё изменилось. Где-то выли бездомные собаки, протяжно и горько. Немец смотрел на мрачное небо и фактически смирился со своей участью. Понимая, что человек всего лишь маленький винтик в большом и сложном механизме. И этот механизм не немецкого производства.
Задремал он под утро, и едва разлепил глаза, быстро умывшись холодной водой, побежал к «Тигру». Новенькая машина сверкала в утренних солнечных лучах. Когда колона двинулась на восток, и прогремели первые залпы, Георг взял в руки портфель и погладил. Не совсем понятная мысль сверлила мозг, не давала покоя. Он пытался её ухватить и выяснить, почему встреча с Моосом и загадочный портфель, внесли в его жизнь столько тревоги и страха. Не получалось. Он отложил портфель, и стал искать глазами противника.
«Тигр» медленно полз по болоту, вдоль разбитых домов поворачивая то в одну, то в другую сторону грозное дуло. Рота Георга шла разными путями к лесу. Задача командования была поставлена — выйти за Рыбино и принять бой. На открытой местности, где огромным «Тиграм» было место для манёвров, не боясь, что противник нападёт сзади и застигнет врасплох. Деревенские дома представляли не совсем надёжное укрытие, и «Тигры» ломали не только хрупкие заборы, но и глиняные дома, как картонные коробки. Не далеко стоял «Тигр» с опрокинутой башней. Георг увидел «Т-26», который одиноко стоял возле дома и представлял лёгкую мишень. Механик повернул грузную машину и прогремел выстрел. Русские, отдыхающие возле колодца, перепугались и бросились к танку, чем вызвали у немцев гомерический смех. Другие экипажи докладывали, что русские несут потери, и фактически рота Георга Лифшица выполнила боевую задачу.
«Т-26» сдавал назад, и пока возился немецкий стрелок, успел выстрелить. «Тигр» хорошенько тряхнуло, и у Георга зазвенело в ушах. Он опустил взгляд и увидел, что механик упал на рычаги и не шевелится. Взорвались и загорелись баки после успешного попадания русских.
— Давай, давай, открывай люк, успеем, пока не задохнулись, — кричал Георг, и просил по рации помощь у других машин. Те ушли далеко вперёд, и успеть вернуться назад, чтобы спасти командира, не смогли бы. В глазах потемнело, и Георг стал задыхаться. Резкая боль в животе заставила опустить глаза. Кусок алюминия из разбитой рации торчал острыми, рваными краями наружу, и брюки успели пропитаться кровью. Несколько человек из его экипажа уже были снаружи, и он чётко слышал звуки автоматных очередей. «Это конец, конец», — подумал он, и, поднимая затуманенные глаза, увидел русского внутри своей машины с длинным ножом в руке.