— Это твоя цель, Миша. Найди его.
— Предположим, только предположим, что я каким-то чудом нашёл Пескова. Что мне ему сказать? Что я пришелец из будущего, и мне нужен портфель, так как им интересуется СБУ? В лучшем случае он меня пристрелит, как врага народа; в худшем — сдаст как шпиона в НКВД. Спасибо, Игорь Дмитриевич, успокоили. Это интересное предложение, попасть в лапы НКВД и закончить жизнь в застенках. Я знаком с методами их работы. Там даже глухонемой давал показания. Когда вырывали ногти и подвешивали на дыбу. Может лучше уже сразу пробраться в «Верфольф» и пристрелить Гитлера? Неплохая идея, как, по-вашему? И тогда все вопросы решим одним махом.
— Миша, ты всегда сможешь вернуться. В любой момент.
— Конечно, могу, если ваш оператор не уснёт за пультом, или не сгорит аппаратура.
— Будем надеяться, что этого не случится.
Последние слова Ткачёв произнёс с иронией в голосе, от которой мне стало не по себе.
Капитан Песков вместе с Хромовым уже вторые сутки сидели в тёмном и мрачном подвале, куда их поместили после того, как они вернулись к своим, и отдали трофейный портфель. Пескову грозили трибуналом, и от этих мыслей капитан был мрачнее тучи, угрюмый и неразговорчивый.
— Они думают, что мы дезертиры? — товарищ капитан. Как же так?
Хромов ходил по узкой камере, и не переставал возмущаться. Капитан лежал на рваном, грязном матрасе и уныло смотрел в окно. Гимнастёрка у него была разорвана на спине, под глазом зиял синяк, фиолетового цвета.
— Коля, хватит зудеть, как вошь в штанах. Мы своё дело сделали. Разберутся. В штабе далеко не дураки. А когда откроют портфель и увидят содержимое, надеюсь, что нас помилуют.
В углу запищала крыса, и Песков снял сапог и, громко ругаясь матом, швырнул в местного обитателя. Крыса ещё больше зашипела, и юркнула в огромную дырку под нарами.
— Сожрут нас крысы, товарищ капитан, ей Богу сожрут. Я жуть как их боюсь.
Николая передёрнуло, и он встал возле окна.
— Боюсь в туалет пойти, вдруг сяду, а эта зараза выпрыгнет и укусит.
— Не бойся, громко разговаривай, и крыса побоится вылезти. Тихо.
Капитан вскочил и подбежал к двери. Присел и стал внимательно слушать, что творится в коридоре. Нечеловеческий крик заставил Пескова побледнеть, и закрыть руками глаза. Когда кричать перестали, раздалось два выстрела и гробовая тишина.
— Это в соседней камере, — сказал он, и сделал несколько приседаний.
— Нас ждёт то же самое. Придут, и прихлопнут.
— Перестань канючить, как баба. Это моя вина, что рота была разбита, и не выполнили приказ. Ты обычный солдат. На худой конец отправят в штрафбат, но жить будешь.