Последние слова капитана прозвучали приглушённым тоном.
— На хрена мне такая жизнь, товарищ капитан? Наслышан про штрафбат, лучше сразу пулю получить, чем от своих же получать по башке каждый день и ждать расстрела. Лучше бы мы погибли на поле боя и остались героями, чем сейчас сидеть в подвале, и нюхать тюремную парашу.
— Да знаю я, знаю, но ничего.
Резкий стук в дверь заставил людей замолчать. Звякнула связка ключей, и со скрипом открылась дверь. Показалось сытое и довольное лицо сержанта, с будёновскими усами.
— Песков, на выход.
— А я как же? Мне что, здесь одному оставаться?
Конвоир пожал плечами и ждал Пескова. Капитан подошёл к Хромову и крепко обнял.
— Может, и не свидимся боле. Не поминай лихом, солдат.
Капитан ушёл, Хромов остался один, и чтобы окончательно не сойти с ума от страха и одиночества, нашёл кусок довоенной газеты, и принялся с жадностью читать.
Пескова ждал пузатый майор, с чашкой чая в руке. Он сидел за большим столом, и перед ним лежала огромная стопка дел. Громко отхлёбывая чай, и размешивая ложечкой сахар, внимательно смотрел на капитана, щурясь, с презрением в маленьких, лисьих глазах. Густые брови майора свисали, и он всячески их приглаживал правой рукой. С обвисшими щеками как у хомяка, щетиной и грязными ногтями.
Песков стоял в дверях и молчал. Сержант закрыл дверь, и Песков остался один на один с майором. В кабинете пахло жареным мясом и луком. Капитан вспомнил, когда в последний раз нормально ел и, втягивая носом ароматный запах, улыбался краешком губ. За спиной майора было окно, которое выходило на огромную стену. Капитан догадался, что это задний двор тюрьмы, где по всей видимости расстреливают людей.
— Что молчишь, капитан? Сказать нечего?
Майор поставил чашку на стол и одел очки. Голос был тоненьким, почти писклявым.
— Товарищ майор, я уже написал обо всём подробно. Не одну бумагу.
— Товарищ?
Майор усмехнулся и вытащил из пачки папиросу.
— Гражданин майор, капитан. Пока — капитан, улавливаешь суть?
Майор вытащил из-под стола знакомый капитану Пескову портфель и бросил на стол.
— Может, ещё раз расскажешь о том, как тебе в руки попал этот портфель?
— Я уже написал.
Песков опустил голову и отвернулся. Злость кипевшая внутри отступила, и он решил не держаться за свою жизнь. Если виноват, значит виноват. Пусть расстреляют и дело сделано. Просить о помиловании не будет. Не тот он человек, чтобы валятся в ногах, и молить о снисхождении. Капитан увидел характерные петлицы майора, и уже догадался, кем на самом деле является майор.
— Моя фамилия Сазонов. НКВД. Хотя для тебя капитан, в этой ситуации, это не имеет значения. Моя бы воля, я бы давно тебя поставил к стенке. Из-за таких как ты, горе-вояк, мы немцев остановить не можем.