Однако нельзя представлять себе, что в настоящее время нет людей с феноменальной памятью. Конечно же, они есть, хотя их значительно меньше, чем было в прошлом.
В подтверждение сказанному приведем только одно наблюдение, сделанное европейцами-путешественниками в одном из государств Африки. В их присутствии был проведен достаточно необычный эксперимент. Отобрали пятьдесят овец, которые казались белому человеку совершенно одинаковыми; тайно пронумеровали их, после чего пастуху-негру разрешили осмотреть каждое животное. Затем меченых овец запустили в большое стадо, в котором они перемешались так, что практически невозможно было найти ни одной из них. Далее негру предложили выпустить стадо из загона, разделив предварительно его на две части: на «знакомых» овец, которых он осматривал, и на «чужих». Пастух не имел никакого представления о том, что овцы помечены. Но каково же было удивление наблюдателей, когда все пятьдесят овец были выделены из громадного количества одинаковых животных.
Человеку, не знакомому с законами функционирования памяти, подобное кажется непонятным и загадочным. Так же всегда удивляют выступления на эстраде мнемонистов — людей, владеющих приемами быстрого запоминания. Но таинственного ничего в этом нет. Чаще всего в основе таких феноменальных форм памяти лежит явление эйдетизма, т. е. образного запоминания. Мозг эйдетика, человека, у которого в наибольшей степени развита образная память, как фотоаппарат, запечатлевает все происходящее вокруг или, как магнитофон, записывает все звуки. Вот что говорил Ч. Диккенс словами героя романа «Большие надежды» о проявлении у него эйдетической формы памяти: «…слова не оставались для меня словами, а порождали зримые образы… Чувства мои были так обострены, что стоило мне подумать о каком-нибудь месте или человеке, как я уже видел и человека и место. Невозможно выразить, до какой степени четкими были эти образы».
Очень часто феноменальная зрительная память, в основе которой лежит эйдетическое образное запечатление, встречается у художников. Известен один художник, который после получасового лицезрения человека отпускал его, а затем приступал к работе над его портретом. У художника настолько отчетливо сохранялся в памяти образ позирующего, что он в состоянии был мысленно придавать ему различные позы, его лицу — разнообразные выражения, и все это представлял так отчетливо, как будто оригинал никуда и не уходил, а сидел на стуле перед ним.
О силе эйдетической памяти художников говорит также следующий пример. Однажды издатель поручил художнику нарисовать с фотографии альпийский пейзаж. Получив задание, художник ушел без фотографии. Неизвестно, то ли он ее забыл, то ли специально оставил, так как в мельчайших подробностях запечатлел в своей памяти все детали пейзажа. Зато известно, что, к удивлению и радости издателя, на другой день он принес рисунок, полностью соответствующий оригиналу.