В обед к стаду приходили бабы и доили своих коров. Одна из них приносила краюху хлеба и отливала пастуху молока в кружку. Это и был его обед. От постоянного нахождения на свежем воздухе, у него разыгрывался зверский аппетит, так что парень чувствовал себя постоянно голодным. В тот день его кормила Машка - довольно рослая для деревенских девица с лицом густо усеянным конопушками, приходившаяся старосте племянницей. Вообще в деревне все были немного родственниками. Кто не брат - тот сват, кто не сват - тот кум. Быстро подоив свою буренку, она выделила долю Митьке и, устроившись рядом, беззастенчиво разглядывала, как он ест.
- Чего уставилась? - буркнул он, едва не подавившись.
- Хочу и смотрю, - заявила в ответ девушка.
- Хочешь и просто смотришь? - схохмил он в ответ, припомнив анекдот.
- Может, и хочу, да не с тобой, - ничуть не смутилась от двусмысленности Машка.
- А чего так, рылом не вышел? - поинтересовался Дмитрий не без досады в голосе.
- Да лицом-то вроде и ничего, - задумчиво протянула деревенская красотка, - руки только вот не оттуда растут. Видать, и остальным ничего не умеешь.
- А ты попробуй.
- Было бы чего пробовать, - фыркнула девушка. Затем, отсмеявшись, спросила: - в городе-то, чем занимался?
- Охранником был, ну и так, по шабашкам.
- Это чего такое?
- Ну, как тебе объяснить, где проводку починить, где розетку поменять. Антенны еще устанавливал.
- Хорошо зарабатывал?
- На жизнь хватало.
- Не женат?
- Да нет, покуда.
- Вот и я говорю - негодный.
Кровь бросилась парню в лицо и он, разозлившись, отвернулся.
- На себя посмотри, рябая как картошка!
Ну и что, зато все при мне, и не дура, не то, что некоторые, - не осталась в долгу девушка и, подхватив кувшин с молоком, зашагала домой, качая бедрами. Затем обернулась и уничтожила: - Так вроде и не глупый, а дурак дураком!
Дмитрий не хотел смотреть ей вслед, но глаза против его воли то и дело возвращались к гибкой фигурке в сарафане. И потом еще долго перед глазами вставали волнующие извивы девичьего тела, а конопушки на лице казались даже милыми. Впрочем, история на этом не закончилась. Когда он, отогнав стадо в деревню и повечеряв в очередном доме, возвращался домой, то есть к сеновалу, в котором обычно ночевал, дорогу ему преградили трое парней.
- Слышь, убогий, - обратился к нему крайний - коренастый крепыш с густой шевелюрой пшеничного цвета, - ты, говорят, к нашим девкам подкатывать начал?
- И что? - вопросом на вопрос ответил пастух и сдвинулся в сторону, не давая обойти себя со спины.
- А ничего, - осклабился второй, худой как жердь, с длинным чубом непонятного цвета, - сейчас узнаешь, чего!