В своей жизни, насколько мы понимаем, мы путешествуем по этим локам как психическим состояниям и одновременно они являются «местом сборки», пространством, откуда мы смотрим на мир и относимся к миру.
С другой стороны – наш мир, даже наша обыденность, уже населены обитателями этих лок. И, если более упрощенно представить космологию буддизма, то высшая лока – это область безусловных Богов, аналог сада Эдема, рая, острова Элизиума. В буддийской традиции эта лока обозначается как сукхавати (санскр.), «счастливая страна», «чистая земля», сотворенная буддой Амитабхой. По представлениям буддистов она находится на расстоянии мириадов миров от нашего мира. В ней прекрасный климат, дворцы из золота, серебра, кораллов, драгоценных камней. В сукхавати живут только бодхисаттвы, тут же достигающие нирваны, и люди, удостоившиеся высокой чести переродиться после смерти за то, что очень преуспели на пути личного совершенствования. Живут в сукхавати «неизмеримо долго», испытывая «беспредельное счастье».
Если локу понимать как возможное психическое состояние и некоторую идентичность, то мы в раю в моменты гармонии, когда кругом счастливые лица, мы в силе и пьем нектар жизни с упоением, наслаждением, кругом замечательная атмосфера, пир горой и «жизнь полностью налажена». В этот момент нам всегда кажется, что это будет длиться долго и в этом можно пребывать вечно.
С точки зрения эмоций, рай как состояние на земле многообразен: эстетический восторг, мистический экстаз или инстаз, трепет, таинственность, чувство парения души, ликования, наслаждения процессом работы, изумления-умиления открытием, упоения действием, радости бытия.
Те, кому близко творчество, вкусили много плодов рая. Творчество больше, чем наслаждение климатом, и тот, кто творил по-настоящему, не променяет это состояние на «дворцы из золота, серебра, кораллов, драгоценных камней». Это райское наслаждение возможно как буйный творческий экстаз, связанный с сильным возбуждением, часто безудержной энергией и восторгом, неуправляемостью, мощными эмоциями, граничащими с упоительным безумием. Это инстаз – более дисциплинированное, систематическое и потому сохраняющееся во внутреннем сознании. Когда мыслящий человек, мышление как процесс и мыслимое как содержание деятельности сливаются друг с другом, мы можем увидеть предельную красоту мира – красоту творческого человеческого мышления. Даже видение и слияние с этой красотой, когда не ты, а другой творит, приносит нам высшее человеческое наслаждение. И когда человек переживает эту глубокую медитацию на истину, тихое умиление-восторг-радостность от созерцания на красоту и совершенство мира, думаю, бодхистатвы в раю наполняются слезами умиления, смотря на него.