— Как мы их! — крикнула Цая, и, согнув руку в локте, подняла к верху кулак. Этот жест она привезла из центра. Его любили инструкторы. Кулак означал меткую стрельбу. Говорили, что это жест Влада.
Напарница что-то сказала, но Цая не разобрала. В ушах звенело. Напарница догадалась и повысила голос.
— Доложи дежурной, — донеслось как сквозь вату.
«Точно!» —вспомнила Цая и включила рацию. Дежурная отозвалась не сразу. Наконец, в наушнике раздался голос:
— Дежурная по отряду.
— Опорный пункт номер три, — доложила Цая. — Атакованы курмцами. С полсотни бронеходов и рельсотрон. Они нас обстреляли, затем противник нарушил границу и блокировал пункт. В соответствии с приказом открыла огонь. Атака отбита. Уничтожен вражеский рельсотрон и три десятка бронеходов.
— Сколько? — переспросила дежурная.
Несмотря на плохой слух, Цая уловила изумление в ее голосе.
— Может, больше, — сказала в микрофон. — Я их не считала. Но ушли где-то десятка полтора.
— Почему вы кричите? — спросила дежурная.
— Оглохла. Стреляла из ружья. Курумцы перерезали линию питания рельсотрона.
— Понятно, — сказала офицер. — Вы молодцы, девочки! Не все так славно повоевали. Два пункта курумцы захватили. Расчеты погибли, не успев выстрелить. Оставайтесь на месте и ждите указаний.
Дежурная отключилась. Цая с напарницей привели в себя в порядок и перекусили. Вниз спускаться не стали. Во-первых, курумцы могли вернуться. Во-вторых, линию не восстановить – кабель сращивают техники.
Они просидели до середины дня. Затем приехал грузовик и забрал их вместе с ружьем.
— Отступаем, — сказала приехавшая офицер. — Граница атакована на всем протяжении. У них масса бронеходов. Кое-где они прорвались, — вздохнула она. — Сидеть в пунктах нет смысла. Приказано отойти на линию обороны.
«Война!» — поняла Цая. Мысль была неприятной. До сих пор она надеялась, что случившееся – инцидент.
— Вы их много накрошили, — добавила офицер, оценив поле битвы. — Я доложу об этом руководству. Думаю, вас наградят.
Цая вздохнула. Что значит награда, когда впереди война?
— Приказано уничтожить оружие, которое невозможно забрать, — сказала офицер и посмотрела на мужчину-военного. Тот отдал честь и побежал к лестнице. Любопытства ради Цая поднялась с ним. В доте мужчина достал из сумки бруски темного цвета, походившие на мыло. Заложив их под рельсотрон, вставил в один шнур и щелкнул зажигалкой.
— Уходим, тофу! — сказал Цае. — Быстро!
Они спустились вниз, и отошли от подножия холма. Цая обернулась к доту. Рядом застыли напарница и приехавшие пограничники. Наверху грохнуло. Из открытой амбразуры вылетел сноп пыли.