Значит, журналисты. Перед ними Влад должен предстать счастливым. Он выбрал свободу. Ню-ню…
Размышления прервал звук открываемого замка. Я встал. Открылась дверь, в комнату вошла женщина. Рослая, с широкими плечами, в форменном комбинезоне. В руках – резиновая дубинка.
— Иди туда! — указала ею на топчан.
Я послушно прошел. Тюремщица – а кто ж еще? — подошла и разложила столик. Отступив, сложила руки на груди. Перед этим сунула дубинку в чехол. Ага!
В открытую дверь вошла женщина с подносом. Подойдя, сгрузила его на стол. Затем удалилась, закрыв за собой дверь.
— Ешь! — тюремщица указала на поднос.
Кормим, значит. Заключенный не должен выглядеть изможденным. Его будут снимать… Что нам бог послал? Похоже на армейский паек. Ветчина, хлеб, чай. Верней, церг. Неплохо. С продуктами в Куруме проблем нет, это не Сухья. Мы заходили в продовольственный магазин. Полки ломятся и никаких карточек. Покупай, что душа пожелает, если есть деньги. А вот с ними хуже, зато «свобода».
Посреди подноса – емкость с супом, над ней клубится парок. Концентрат залили кипятком, гадом буду. Запах специфический. Бомж-пакет как в моем мире. Это хорошо.
— Я хочу знать, где нахожусь.
— Не разговаривать! Ешь! — рыкнула тюремщица.
— Какой сейчас час и день?
— Не разговаривать!
— Почему мне не дали полотенце? Я хочу принять душ. Нужны свежее белье и другая одежда.
— Молчать!
Тюремщица завелась. Ее можно понять. Перед ней капризный и наглый мурим. Требует невесть что, да еще говорит противно. Это мы умеем.
— Я не буду это есть!
— Будешь!
В руке ее появилась дубинка. Последний штрих.
— Вот тебе, противная!
Выплескиваю суп ей на грудь. Лицо тюремщицы наливается кровью. Замах. Удар нацелен мне в плечо. Успеваю подставить физиономию. Хрен вам, а не телевизионная картинка! Бац! Хрусь! Из глаз брызжут искры. Темнота…
* * *
— Госпожа директор! Докладывает агент Мург. У нас чрезвычайное происшествие. Сельга избила чужака.
— Что?!
— Утверждает, что он спровоцировал ее. Стал капризничать, отказался есть, а затем выплеснул на нее горячий суп. Она не сдержалась.
— Что с чужаком?
— У него разбито лицо. Сломан нос, на лбу – шишка. Под глазом синяк.
— Вы с ума сошли?! Зачем бить по лицу?
— Сельга говорит, что метила в плечо. Но чужак подставил голову.
— Ты ей веришь?
— Она дисциплинированный сотрудник. Получила четкие инструкции.
— Тем не менее, изуродовала ему лицо. Сельгу – под арест! К чужаку вызвать врача.
— Уже сделано, госпожа!
— Я буду вечером. Чужака привести в порядок. Я буду говорить с ним.
— Слушаюсь!..
* * *
Нос распух и болит, прикоснуться невозможно. На лбу шишка. Под глазом, наверное, синяк – врач там мазал. Перестарался я. Но кто знал, что эта дура так врежет? Голова тяжелая, но сотрясения нет – блевать не тянет. Посмотреть бы в зеркало, только в камере его нет.