Начмед вешает трубку. Жаль, не успеваю спросить, есть такой симптом психического заболевания, как цитирование Посланий? А если следующий раз кто-то будет читать Евангелие или Послание, допустим, к апостолам, как быть с ним?
Но не успеваю запомнить накопившиеся вопросы, как в приемном отделении начинается паника. Пока я звонил по телефону, поклонник Александра Невского убежал из приемного отделения, оставив на топчане в смотровой свои милицейские штаны. Впрочем, убежал, и ладно, нет человека — нет проблемы. А такой обнаружит себя быстро, вскоре привезут опять. Хотя нашелся он только на следующий день к вечеру, почему-то рванув от больницы в противоположную от Питера сторону. На пару дней он стал звездой Интернета, заснятый всеми видеорегистраторами автомобилей, едущих по бетонке в районе Борисовой Гривы. Люди в выходной день ехали на природу, отдыхать, а тут такое дополнительное развлечение: целеустремленно и бодро шагающий по обочине голый человек, хотя и отмахавший за сутки уже больше марафонской дистанции. Но те края уже не наша юрисдикция, и если он и попал в какое-то лечебное учреждение области, то уже не к нам.
Старая история о любви. Вся больница следила за ее развитием, все ждали развязки, финала. Но все так и закончилось — ничем. История неожиданно оборвалась.
Наша героиня, Верочка, отличается от остальных прекрасных обитательниц нашего поселка только одной странностью: она постоянно носит в сумке топор. Обычный топор, пригодный для колки дров. Как в деревне без топора? Топор необходим, и лучину для печи наколоть, и защитить честь. А в остальном это абсолютно нормальная женщина, тридцати с небольшим лет. Проверили, больше из любопытства: у психиатра на учете не состоит, ни в одной в психиатрической больнице не лечилась. Ее можно было бы даже назвать симпатичной, если бы не какой-то не очень здоровый блеск в глазах и, пожалуй, склонность к излишне ярким нарядам. Соседи не раз жаловались на нее, страшно им, сумасшедшая, без топора из дома не выходит, даже обращались к правоохранителям, но органы только разводили руками: «Привлечь ее? А за что? Кто может запретить носить в сумке топор?» Никто. Одинокая женщина должна защищать себя сама. Тем более, что топор предмет полезный, в сельском быту просто необходим. Ну ходит и ходит, с годами все привыкли к тому, что топорище постоянно торчит из хозяйственной сумки, разве что в магазине стали требовать оставить сумку при входе, в камере хранения.
И угораздило Верочку лет пять назад сломать руку, сломать так, что пришлось ее оперировать. Операция была сделана удачно, и тут-то все и началось. Весь поток нерастраченной любви обрушился на лечащего врача-травматолога. Верочка не стеснялась открыто проявлять свои чувства, ординаторская к приходу доктора заваливалась цветами, конфетами. Когда не хватало денег, цветы срезались на привокзальной клумбе или приносились с местного кладбища. Травматолог поднимался на отделение по запасной лестнице и, переодевшись в санитарной комнате или в кладовке, бежал наверх, в операционную. Он прятался от нее в мужском туалете, куда мы предлагали ему перенести свой стол из ординаторской и вести прием там. Не помогало ничего. На отделении все привыкли к его крику по утрам: