– Вы в порядке?
– В порядке. А вы? – печально отозвался тот.
Доктор увидел, что у итальянца рассечена щека.
Наверняка на этом месте скоро вспухнет гематома.
Он снова повернулся к солдату и протянул ему носовой платок:
– На, пойди набери снега.
Тот попытался возразить, но Якоб Руман бросил на него полный ненависти взгляд, которого тут же сам устыдился. Но вступать в пререкания ему не хотелось, особенно после того, чего он навидался за последний час, скальпелем отделяя друг от друга спекшиеся трупы и совмещая фрагменты человеческих тел.
Немного погодя, когда они остались одни, доктор приложил завернутый в платок снег к щеке пленного.
– Извините, я не должен был читать вашу записную книжку, – посетовал итальянец.
– Наверное, я ее выронил, когда взрыв бросил меня на землю. Но в ней нет ничего важного.
Пленного, однако, это не убедило.
– Еще как есть. Иначе вы бы так аккуратно, день за днем, не заполняли ее. А вместо закладки у вас бумажный цветок… Так что это за записи?
Доктор взял его руку и приложил к свертку со снегом, который занимал пол-лица.
– Прижмите покрепче.
Потом отошел к столу и положил записную книжку под лампу:
– Какая страница?
– Ну, например, последняя.
Якоб Руман открыл страничку 14 апреля, заложенную бумажным цветком, и, не закрывая, передал книжку пленному:
– Читайте.
Тем глазом, что был свободен от компресса, тот прочел:
– 4:25. Простой солдат: «Мама!»
– Огнестрельное ранение, – сказал доктор и пояснил: – Скверная была рана. Он хотел, чтобы я держал его за руку. Молодой, совсем мальчик. Умирал и звал мать.
Итальянец, начиная понимать, продолжил:
– 10:26. Офицер: «Снег больше не идет».
– Он истекал кровью и от кровопотери ослеп. Глаза, глядевшие на ледник, уже час как перестали видеть. Но он этого не заметил, а понял только за несколько секунд до смерти.
– 16:12. Простой солдат: «Конец».
– Отравление свинцом, мне не удалось извлечь все пули. Он меня тогда спросил: «Доктор, это конец?» Я не ответил. А немного погодя он уже сам сухо констатировал: «Конец».
– 20:07. Простой солдат: «Кажется».
– Этот мальчик меня просто подкосил. Ему все казалось, что он что-то увидел. Иногда это случается. Когда что-то появляется в момент, когда человек покидает этот мир, то поди узнай, что это: особое знание или утешение…
– И последнее: 22:27. Унтер-офицер: «Шерстяное одеяло».
– Он просто замерз. Это была последняя просьба.
Пленный изумленно принялся листать книжку от конца к началу:
– Вы коллекционируете последние слова умирающих. Поразительно.
– Ну да… – согласился Якоб Руман.
– Невероятно, что ни день, то целый список. Что же вы надеетесь в этом найти? Послание Всевышнего?