Наверное, надо было настаивать на ответах на все мои вопросы, но я… ой болва-а-ан… сформулировал требование так, что его истолковали не в мою пользу. Хотя уже сам факт того, что это вообще произошло, невероятен. Чтобы Фол и вдруг уступил в чем-то смертному?! Тьфу. Я определенно сглупил. Но ведь ничего уже не переиграть.
Интересно, на что я сегодня подписался?
– Согласие получено, – абсолютно спокойно подтвердил мои догадки жрец, будто бы ничего не случилось.
Я чуть не взвыл от разочарования, но отступать было некуда.
– Только имей в виду: я буду самым непочтительным твоим посвященным.
– И самым беспокойным, похоже, – вздохнул отец Лотий, уверенно прижимая мою голову к алтарю.
Он явно собирался сказать что-то еще, но слов я уже не слышал – меня, наконец, подхватила на руки сомкнувшаяся вокруг Тьма. Однако сегодня Ее пальцы впервые не были такими холодными.
* * *
Когда я зашел в кабинет, Йен сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. На звук открываемой двери он поднял голову и, потратив какое-то время на изучение моей осунувшейся физиономии, нейтральным тоном заметил:
– Я и не знал, что простые ищейки умеют ходить по Тьме в любом направлении. Мне казалось, им доступен только след, оставшийся от убийцы… я не прав?
С облегчением убедившись, что проклятой метки больше нет… остальных я успел проверить чуть раньше, Йен был на сегодня последним… я прислонился к косяку.
– А может, я – не простая ищейка? И беру тот след, который мне нравится?
– Сомневаюсь, – негромко фыркнул начальник УГС. – Как и в том, что соблаговолишь поделиться со мной тайнами своей профессии.
Я неопределенно пожал плечами, до сих пор ощущая на одном из них небольшой дискомфорт, но Лотий пообещал, что к утру следы с моей кожи исчезнут – Фол почему-то не хотел, чтобы факт моего посвящения стал кому-то известен. Что да зачем, я не спрашивал: свой единственный вопрос я не собирался тратить так глупо. Спасибо на том, что подлатали и позволили выйти из храма до темноты.
Ничего во мне с того времени не изменилось. Я не обзавелся рогами, копытами, новым цветом волос или глаз. Ничего странного в себе я тоже не чувствовал. Появившийся на коже рисунок поначалу жегся, но неприятные ощущения почти прошли. Разве что ноги поднывали да глубоко дышать я ещё не мог. Но после того, что было, это нельзя называть существенными проблемами.
– Что со шкатулкой? – поняв, что ответа не дождется, снова спросил Йен. – Ты ее уничтожил?
– Отдал жрецу. А тот – своему богу. После этого она стала неопасной.
– Я бы предпочел, чтобы ты избавился от нее насовсем, – вздохнул Норриди, откладывая перо. – Вот уж не думал, как какая-то деревяшка натворит столько проблем… что в ней хоть было-то?