А когда чуть стихло, когда вражеская артиллерия перенесла огонь в глубь обороны, перед полком снова появились танки и пехота врага.
■
В серой мгле пыли и дыма Александр Иванович почти на ощупь дозарядил диски. Теперь нельзя было ждать какой-то команды или подбадривающего слова. Сплошной гром взрывов заглушал все. Было трудно что-либо видеть и слышать. Где противник, что делается на флангах — об этом могло подсказать лишь чувство, которое появляется у воина в бою. Александр Иванович не первый раз участвовал в сражении, но в таком круговороте он не мог точно определить, что ему надо делать в эту минуту. У него пересохло в горле, горячая волна обожгла лицо, по глазам хлестал песок, смрад взрывчатки перехватывал дыхание. Жарко и душно. Глотнув из фляжки несколько капель воды, он приподнялся, чтоб посмотреть направо, на соседний курган: какой последует сигнал? Сквозь оседающую пыль ему удалось разглядеть, как из наблюдательного пункта выскочили командир и комиссар. Один из них бросился налево, другой — направо: на флангах полка что-то не ладится…
Да, там уже началась новая схватка с пехотой и танками. Атакуя такие участки обороны, где, казалось, все стерто и перемешано с землей, противник не ждал сопротивления. Но не тут-то было. Гвардейцы и на этот раз встретили врага дружным огнем пулеметов и автоматов. Александр Иванович видел, как залегла пехота перед правым флангом. В ту же минуту по танкам ударили наши пушки. Они били так метко, что казалось, каждый снаряд сам искал цель и взрывался только тогда, когда находил ее.
Бой на флангах длился часа полтора. Затем противник атаковал полк в центр, но и тут ему не удалось прорваться. К полудню перед передним краем установилась тишина.
Дозарядив диски, напарник Александра Ивановича поднялся и, широко расставив свои длинные ноги, сказал:
— Вот что такое, Лександр Иванович, заслон. Хоть трудновато нам будет потом, когда будем выходить из окружения, зато задачу выполнили. Правильно я говорю?.. Ну вот, а ты говорил, что я ничего не понимаю… Если разобраться, то наш командир «хорошо и прочно» знает свое дело. Если бы я командовал фронтом, я бы давно дал ему…
— Что бы ты ему дал? — спросил Александр Иванович вдруг замолчавшего товарища.
— Теперь ему, кажется, ничего не надо, — ответил пулеметчик и присел как подкошенный, горестно опустив голову на острые колени. Он рассказал, что видел, как санитары пронесли мимо курганчика неподвижное тело майора Пургина.
Александр Иванович не сразу поверил. Но, прислушавшись к тишине, которая будто придавила полк, поднялся, оглянулся назад. В тылу, где всегда после боя наступала горячая пора для связистов, санитаров, врачей, подносчиков патронов, начальников боепитания рот и батальонов, на этот раз будто все замерло.