Перед Ивановкой, за большими альпийскими полянами горел костер. Приостановив коня, Семеныч подождал отставшего Сашку, свернул с тропы и поехал на костер. Рядом с огнем, отбрасывая длинную тень, метался человеческий силуэт.
— А! Семеныч! Это ты! Зачем приехал-то? Лежал бы на нарах. Мял бока. Мы тут без тебя разберемся, узнав своих, заговорил мужик и, взяв Каурого за уздечку, пригласил старожила к костру.
— А где Гришка? Где мужики? — спешиваясь, спросил Рось.
— Дык в поселок за аньжинерами пошли, а меня тут оставили костер палить. Здесь будем допрос вести, — ответил мужик и, обращаясь к Сашке, прикрикнул: — Могила! А ну-ка топор в руки да сушинку заруби на дрова!
Рось подошел к костру и присел на колено. Глаза старожила светились тревогой. Посмотрев на спешившего с топором в руках в темноту Сашку, он перевел взгляд на танцующие языки пламени и задумчиво проговорил:
— Нехорошо все это. Не так надо было делать.
— А как? — с живостью переспросил старатель. — По нашему закону все правильно. Наши деды и отцы всегда так делали. Только так и надо. В темноте, с угрозой да с топорами в руках. При такой обстановке любой расскажет все — правду и неправда, и всю свою жизнь, и все, что было и что не было. Мы из них всю душу изымем! Пусть рассказывают, как было дело. А иначе... Тайга — закон! Медведь — хозяин!..
Семеныч молчал. Он знал, что разъяренные старатели способны на все. На своем долгом веку он видел и помнил не один самосуд, когда виновного бросали в шурф вниз головой и тут же, иной раз живого человека, закидывали камнями. Но это были старые времена, еще при царе. Тогда человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша, никто не давал какого-то отчета. Пропал человек, да и бог с ним. Может, умер в тайге, может, утонул, может, зверь изломал. На то Божья воля! Теперь же, при Советах, все изменилось. Каждый человек на учете. Власть знает о каждом сезонном рабочем, о каждом старателе на прииске. Из-за каждого смертельного случая ведется расследование, порой по нескольку дней ищут тело погибшего, после чего в архивах составляется дело. Новые времена принесли в тайгу свои законы, которые пытались искоренить пережитки прошлого и несли справедливость и равноправие. Однако старатели видели, что в противоположность этим особенностям власть принесла в тайгу кощунство, лицемерие и воровство. Любой простой смертный теперь ходил под новыми законами. И если в старые добрые времена любому вору грозила смерть, то теперь в худшем случае он мог отделаться тюрьмой. Это за простого смертного, за сезонного рабочего, труженика старателя. Мужики же хотели разобраться с людьми, принесшими в тайгу новые законы, горными инженерами, маркшейдерами. Случись что, Советы так просто это дело не оставят.